Счастливая девочка (повесть-воспоминание)

Очень много раз так делала, Анка мне сверху говорила, где лужа больше, я вытирала-вытирала, и думаю: неужели лужи никогда не кончатся? Почему они сами не высыхают?! Несколько раз выжатую в ведро воду в уборную носила — и все лужи вытерла! Пошла на кухню и отдала ведро с тряпкой Даше. Она говорит:

— Ну ты и умаялась!

Я не знаю, что такое «умаялась», но понимаю, что она меня почему-то жалеет, — она большая и толстая, но добрая!

— Спасибо, Даша, — говорю и иду к нам в комнату. Залезаю на сундук и говорю: — Пол мы с тобой помыли неплохо!

— Очень хорошо! — кричит Анка.

Мы сидим и молчим. Анка смотрит в окно, а я на пол — всё-таки где-то слишком мокро. Но я довольна! Открывается дверь, входит Бабушка. Она останавливается в дверях — у неё глаза раскрываются, раскрываются очень широко, и они такие удивленные, что я даже не знаю, а что сейчас будет? Она молчит, а потом спрашивает, как будто чего-то боится:

— А кто… кто… кто пол вымыл?!

Я тогда говорю:

— Я вымыла… вместе с Анкой.

— Я ей с сундука помогала, — объясняет Анночка.

— Ты вымыла пол?! — Бабушка так удивляется, что даже руки с сумками в стороны развела.

— Да, — говорю.

Бабушка ставит сумки на пол, прижимает руки к щекам, я думаю: она плакать будет? Мне очень не хочется, чтобы она плакала! Но Бабушка не плачет, а говорит вдруг не хвалебным, а совсем другим голосом:

— Спасибо, деточка, ты мне очень помогла. Я иду домой и думаю: надо и это сделать, и это, и пол я уже несколько дней не мыла, прихожу, а ты пол помыла! Спасибо, милая, очень ты мне помогла!

Вечером сидим все за столом, ужинаем: чай с каплями и лепёшками из картофельных очистков. В прихожей кто-то разговаривает, в дверь стучат, Мамочка говорит: «Войдите». Входит мужчина в пальто, говорит: «Здравствуйте, у меня посылка от Георгия Львовича», — и кладёт что-то на стол. Георгий Львович — это наш Папа, а «посылку» я никогда не видела! Мамочка о чём-то разговаривает с мужчиной, я не слушаю, о чём они говорят, потому что я смотрю на посылку и думаю: что это такое? Наверное, интересное?

Мужчина сидит за столом, пьёт чай с каплями, я слышу: «скромный ужин» — это Мамочка говорит. Почему «скромный», думаю я и удивляюсь. «Скромный» это тот, кто сидит и молчит. А мы все «нескромные», мы все разговариваем и смеёмся. Мамочка раскрывает «посылку». Я вижу большую металлическую коробку. Мамочка всё говорит и говорит с мужчиной и снимает с коробки крышку. Ей трудно, и она снимает её долго, а я уже почти не могу терпеть — ну что же это такое, «посылка»?! Мамочка открыла крышку. Бабушка охнула и говорит:

— Дети! Это сливочное масло! Это очень питательно!

А Мамочка качает головой и говорит:

— Жоржик! Жоржик!

А я не понимаю, про что она качает головой.

Я ем хлеб, а на нём масло! Когда мы жили дома, в Москве, я масло ела и сейчас его вспомнила. Съела кусок хлеба с маслом и не понимаю, вкусно мне было или просто так. Но есть больше не хочется.

Мужчина ушёл, Мамочка обнимает Бабушку, а Бабушка обнимает Мамочку — они очень радуются. Я смотрю на них, потом на эту круглую банку с маслом и думаю: как интересно, утром я пол помыла, а вечером масло пришло! Значит, если ты сделала что-то хорошее, то и тебе сделают хорошее? Я про это думаю, и мне кажется, что эта мысль не очень правильная. Но я не могу спросить это даже у Мамочки, потому что есть такие мысли — про них нельзя ни у кого спросить и до конца их нельзя додумать! Но я всё равно думаю: сливочное масло нам Папа прислал, но я его получила сегодня, когда пол помыла. Получается, если ты делаешь что-то хорошее, то и тебе делают хорошее! Но кто делает?

Дед Мороз

Папа приехал, и Мамочка сказала, что он настоящий Дед Мороз — «привёз на себе шестьдесят килограмм риса, двадцать килограмм сухофруктов и корицы»! Бабушка сделала руки на груди и сказала:

— Жоржик! Вы нас просто спасли! Бедные дети голодали — так и погибнуть недолго!

— А что такое «погибнуть»? — спросила я.

— Это значит умереть, — сказала Эллочка и нахмурилась. Я удивилась и чуть не засмеялась.

— Мамочка, разве можно умереть от голода? — спрашиваю.

— Можно, — отвечает Мамочка. Мы все сидим и едим рисовую кашу с сухофруктами. Я говорю:

— Такая каша вкусная, что даже что-то на спине делается, не знаю что.

Все смеются, а Бабушка говорит:

— Это мурашки по спине, оттого что так вкусно!

Я спрашиваю:

— А «мурашки» — они вроде клопов или вошек?

— Нет, нет, — говорит Бабушка, — мурашки это от удовольствия. Кажется, что кто-то по спине бегает и тебя щекочет, а там никого нет!

После еды я иду поговорить с Папой. Я никогда не видела «сухофруктов», и мне очень интересно, что это такое. Папа мне про всё рассказывает, он так всё хорошо объясняет: как они растут и как из них делают «сухофрукты», я раньше этого не знала! Оказывается, он привёз курагу, чернослив, урюк, изюм, кишмиш и сушёные яблоки — они все такие сморщенные, но такие вкусные, что от них по спине бегают Бабушкины мурашки!

— Что тебе больше всего понравилось? — спрашивает Папа.

— Изюм и кишмиш, — говорю.

— Понятно, — говорит Папа, — они самые сладкие.