Счастливая Женька. Начало

Осенью пришли новости из Москвы. Володя и Шурочка расстались. Кэтому времени их маленькой дочке исполнилось полгодика. Так как сестры регулярно общались, Жене хорошо известна была предыстория этого свершившегося факта. К тому же,немалая часть трогательных, но сложных, запутанных и мучительно болезненных отношений Владимира с Шурой, протекала на её глазах. Как говорила Женьке сама Шурочка, это она настояла на уходе Володи из семьи. Её же муж объяснял это тем, что он, сам того не желая, вынудил Шуру так поступить. Шура рассказывала, что больше не хотела, да и не могла так жить. Мучитьсяи дальше, притворяясь рядовой, обычной семьей, для Шуры, по крайней мере, было уже невозможно. И для неё это было очевидно. Конечно же, и для Володи тоже. Но он, ни за что бы в этом не признался. Страдал бы молча, и все. – Какая же я была эгоистка, сейчас и представить невозможно! – говорила Шура. – Я же его, в буквальном смысле, женила на себе! Ещё и искренне уверяла, (даже саму себя), что делаю это для него. Он должен был меня возненавидеть. А он не знал, как мне угодить, и что ещё для меня сделать. Если бы я однажды не услышала его телефонный разговор, я бы, наверное, так и продолжала верить, что он счастлив. Сделав паузу, Шура с трудом, будто нехотя, добавила: «Он любит этого человека уже давно. Они познакомились ещё до рождения малышки. Полагаю, что даже до её зачатия. Это я слепая была, а не он, понимаешь? А может я намеренно не хотела ни видеть, ни замечать. До какого-то момента так было удобнее. Я на что-то надеялась, видимо… Хотя, нет, опять неправда… В глубине души я все прекрасно осознавала… Даже тогда… Но, боже, Женя, я так любила его, что не могла отпустить… А ведь он предупредил меня сразу, что никогда не станет другим. Не верила, сестренка… Точнее не хотела верить… Господи! Я так рада, что хотя бы сейчас у меня открылись глаза. Я когда услышала, какон говорит с тем человеком по телефону, во мне все будто перевернулось! Я подумала, что же я делаю?! Это все равно, как если бы я отловила где-нибудь в прерии дикого мустанга и заперла бы его у себя в квартире. Да, хорошо кормила бы и ухаживала. Но никуда бы не выпускала. И никому бы не показывала. Любовалась и наслаждалась сама. Единолично. Да он бы через время просто умер. Жень, мне это стало вдруг так понятно, что я испугалась. Я ведь люблю его. А если любишь нужно отпустить… С добром и искренним пожеланием счастья. Что я и сделала».

У Жени и Гарика тем временем отношения развивались. И весьма активно. Хотя это было непросто. Многие их родственники, близкие и просто знакомые стремились этому воспрепятствовать. Можно даже сказать, что все, не считая, пожалуй, Шурочки. Лишь она сказала Жене, что принимать решение, в конечном итоге, придется только ей. И что это её жизнь, а значит и её ответственность. И надо доверять своим чувствам, а не тому, что говорят остальные. Хотя, конечно, может оказаться и так, что они будут правы. Но так считала Шура и больше никто. Володя, например, полагал, что это большая глупость. Так и заявил, причем, резко, без обиняков. И добавил, что больным людям надо думать, в первую очередь, о выздоровлении. Разговор тогда вышел неприятный, с тяжелым послевкусием и мутным осадком. Женька пообещала себе больше не звонить. Здорово обиделась.