Счастливая Женька. Начало

Девочка зашла в комнату, и у матери защемило сердце от жалости и удушающего чувства вины. Лохматая Аннушка в грязной майке и спущенных колготках, остановилась в дверях, растирая кулачком заплаканное и чумазое лицо. «Папа ушел…» – сообщила она матери и зарыдала с новой силой. Кое-как успокоив дочь, Женя повела её умываться, на ходу вспоминая, что было вчера и почему такой кавардак в доме. Сначала она узнала, что её выставили из диспансера как школьника-прогульщика с дурацкой пометкой «за нарушение больничного режима». Женька только фыркнула и рассмеялась, что, вот мол, даже в психушке её не выдержали, куда уж дальше, и вечером они с мужем это дело сбрызнули. На следующий день, муж уехал, а Женька продолжила банкет, сначала сама, затем с Милкой, с которой познакомилась, когда лежала в отделении. Вечером заехал Алик-техник, привез заказанную ему Женей и уже оплаченную верхнюю акриловую челюсть. Его усадили за стол, и Женя радостно сообщила, что, к сожалению, этот пациент от неё ушел, но деньги, конечно же, остаются у него, так как работа выполнена и выполнена (она кинула быстрый профессиональный взгляд на изделие) превосходно. Алик, тревожно глядя на неё, поинтересовался, когда она выходит на работу. Женька подумала и сказала: «Завтра… наверное». Далее она уже помнила не так отчетливо. Всплывал неприятный телефонный разговор с юристом по поводу неоплаченной арендыкабинета, – это она в общих чертах припоминала. Женька в изнеможении села на край ванныи приложила ко лбу влажное полотенце, – ей кажется или на самом деле звонил вчера Александр Яковлевич? Это было бы крайне нежелательно… Как она не напрягалась, не могла достоверно вспомнить было это в реальности или нет. Что-то ещё очень тревожило… Что-то очень важное и очень неприятное для неё. Неожиданно и пронзительно остро воспоминание ярким, мощным разрядом на какую-то долю секунды вспыхнуло в голове. Женя вздрогнула всем телом и качнулась в сторону, будто действительно получила удар электрическим током. Вечерний разговор с матерью и с которого она узнала, что бабГалина квартира продана. На вырученные деньги приобретена иномарка и однокомнатная квартира в почти неприличной близости от родителей для её брата Ярослава и его будущей жены. После мгновенной и болезненной вспышки, Женькина память теперь услужливо и последовательно разворачивала перед ней события вчерашнего дня. После того, как она закончила разговор с юристом (что она ему наплела?), она позвонила матери,и у них состоялся тот ещё разговор. Ситуация выглядела ещё отвратительнее из-за того, что Женя кричала, ругалась, в общем вела себя, насколько она это помнила, как законченная истеричка. А мать, наоборот, была выдержана и спокойна. И это ещё сильнее бесило Женьку. Зинаида Евгеньевна вела разговор подчеркнуто невозмутимым и увещевательным тоном, каким говорят с душевнобольными или эмоционально нестабильными людьми. Так разговаривает доктор с экзальтированной барышней или капризным ребенком. Больше всего Женя злилась на себя, что повелась на это и лишний раз показала себя недееспособной, малоадекватной, потерявшей контроль над собственной жизнью, вечно конфликтующей со своими родственниками пьянчужкой. Своим корректным поведением и терпеливыми паузами, которые очень быстро заполнялись Жениной экспрессией, мать как будто обращалась мысленно к невидимым зрителям: «Вы и сами все видите, правда? Да, мне трудно, но Женя очень больна и несчастна, а я – мать, и мой долг нести этот крест столько, сколько будет нужно». Женя даже вспомнила, с чего все началось. Она испытывала сложное чувство, включающее в себя:раздражение, стыд, возмущение и тревогу после разговора по поводу аренды. Юрист Александра Яковлевича разговаривал ледяным, официальным тоном, перечисляя даты, цифры и устанавливая сроки. Еще раз, сказав ей о необходимости соблюдения договоренностей, он, не попрощавшись, дал отбой. Просидев неподвижно с телефоном в руке несколько минут, она набрала номер матери. Рассказав вкратце, в облегченной форме о ситуации с арендой, Женя напрямую спросила, что планируется родителями в отношении бабушкиной квартиры. Мать ответила вопросом, который, по Женькиному мнению, вообще не имел отношения к текущему разговору. Мать спросила:«Ты опять пила?» Женя, начиная заводиться, но, все ещё сдерживаясь, опять спросила о квартире Галины Аркадьевны. Зинаида Евгеньевна вздохнула и просто, будто отвечая на вопрос, что сегодня на ужин, будничным тоном заявила: