Счастливая Женька. Начало

– Счастливая, ты, Женька! – заглянув в кабинет в начале рабочего дня, восторженно огорошила её Кира, врач-стоматолог-терапевт, а также самый близкий ей человек на работе, если не считать Шурочку. Практически друг. Кира стала работать в этой больнице около полугода назад. Она успела тут поработать несколько месяцев сразу после интернатуры, до того, как ушла в декрет. Вышла она после шестилетнего отпуска по уходу за детьми, во время которого занималась двумя своими мальчишками, явившимисядруг за другом с разницей в два с небольшим года. Кирин муж до такой степени чувствовал себя избыточно и почти насильственно осчастливленным, что совершенно потерялся. Причем этот глагол в отношении него, употребляется совершенно не иносказательно. Ровно через три месяца после рождения младшего Андрюшки, не выдержав напора горластого, писающего и какающего потомства, Кирин муж бежал. Куда именно она выяснять не стала, хотя слухи доходили, что вначале он укрылся на родительской даче, якобы для работы над кандидатской, а затем и вовсе растворился в тумане, в направлении славного города Харькова, откуда и был родом.Через год, впрочем, папаша опомнился и начал регулярно телефонировать на предмет воссоединения с любимой семьей и его размещения по прежнему адресу в московской квартире. Гордая, хотя и недальновиднаяКира яростно отвергала, какматериальную помощь (не слишком, впрочем, настойчивую), так и любые другие поползновения незадачливого отца и его родни выйти на контакт с ней и детьми. Когда Андрюше исполнилось два с половиной года, Кира, испытывая большую радость и облегчение, вышла на работу. Но не тут-то было. На этой самой работе она, фигурально выражаясь, чуть не потерялась, как её муж. Ей казалось, что она забыла даже то, что знала ещё на втором курсе. Изменения, которые произошли в медицине вообще, и в стоматологии, в частности, пока она носила, рожала, кормила, стирала, вытирала и баюкала, казались ей неподъемными. – Господи, я отстала на сто лет, – убитым голосом, с расширившимися от страха глазами, шептала она Жене. – Не правда, ты сможешь, – беззаботно отвечала та. Она была, чуть ли не единственным человеком, протянувшим Кире руку. Женька сделала это, как делала многое в своей жизни, очень легко, как само собой разумеющееся, бескорыстно и просто. Почти бездумно и легкомысленно. Но в хорошем смысле, то есть, не придавая значения, что делает что-то значительное. Если бы ей сказали об этом, она, пожалуй, даже удивилась бы. Женька подсказывала, советовала, направляла, делилась всем, что умела и знала сама. Кира это увидела и оценила. Такое не забывается. Разумеется, они не могли не подружиться.

Сейчас у Киры от нетерпения и радостиподсвечивалось лицо.Женя что-то записывала в рабочем ежедневнике. Дождавшись, когда она поднимет на неё глаза, Кира ещё раз быстро сказала: «Я говорю, счастливая ты!» Женька,давно привыкла к эмоциональным всплескам, которыми подруга щедро делилась с окружающими по самому незначительному поводу и, не отрываясь от своего занятия, произнесла: «Вот это да, точно! Как догадалась?» Кира предварительно убедившись, что в кабинете только Женя, подбежала к ней и горячо зашептала: «Ты знаешь, что тебя рекомендуют к награждению! – Кира даже зажмурилась на мгновение, – Представляешь, вручат тебе медаль «Отличник стоматологии», в приемной у шефа сказали». Женя подняла голову, – Кира, я тоже что-то слышала об этом, но, во-первых, ещё неизвестно, меня всего лишь рекомендуют, во-вторых,в СтАРе¹ навряд ли одобрят мою кандидатуру: у меня с шефом довольно прохладные отношения, а его мнения спросят в первую очередь… И потом я работаю в Москве всего третий год. И, в-третьих, – Женька, улыбаясь, театрально вытаращила на подружку глаза и зашептала:

– Почему шепотом?Кира надула губы и отмахнулась.

– Да ну тебя, Женька! Вечно ты со своими, во-первых, во-вторых. Навицкий здесь не играет особой роли. Ходатайство подаёт отделение СтАР, а у них свои методы и критерии отбора.

Женя скрестила руки у подбородка и мечтательно глянула на собеседницу.

– Кирюша, милая, ты думаешь, я ломаюсь и строю тут из себя неизвестно что?

Да я бы очень хотела эту награду, конечно. Ты не представляешь, как важноэто для меня. И как много значит! Я просто стараюсь мыслить нейтрально, чтобы потом не разочаровываться, понимаешь?

Женя помолчала и совсем другим, веселым тоном, громко заговорила:

– А сегодня мы идем в кафе, надо сказать Шурочке и Володе об этом, и никаких мне отговорок, я угощаю. Получу я эту медальку или нет, не так уж и важно. Одно то, что меня рекомендуют, уже что-нибудь, да значит. И разделить эту приятную новость, я хочу именно с вами.