Счастливая жизнь для осиротевших носочков

Этап третий. Я убеждена, что забеременела, из-за чего начинаю третировать Оливера (это гормоны), есть за четверых (на случай, если у меня тройняшки) и перестаю покупать тампоны (ближайшие девять месяцев они мне не понадобятся). Это происходит до теста на беременность, за день до предполагаемого начала менструации (для которой, о ужас и проклятие, у меня нет тампонов).

Этап четвертый. В последний день цикла встаю на рассвете и, стараясь не разбудить Оливера, запираюсь в туалете. Вежливо улыбаюсь малышу, который с улыбкой серийного убийцы (моих надежд) взирает на меня с упаковки теста, и приношу свои извинения испытуемому за то, что собираюсь на него пописать. Я пытаюсь добиться его расположения, потому что тестам на беременность свойственен дух противоречия. Они говорят «да», когда мы надеемся услышать «нет», и «нет», когда надеемся на «да». Следующие три минуты, которые кажутся столетиями (причем не самыми веселыми столетиями, а веками эдак десятым-двенадцатым, где творятся ужасы в стиле «Игры престолов»), я жду приговора.

Сижу на унитазе, не удосужившись подтянуть трусики, отсчитываю секунды, гляжу на маленькое белое окошко и молю всех богов о том, чтобы там появился «плюс». Хоть яркий, хоть размытый. Я хочу хоть какой-нибудь «плюс».

Но «плюс» мне не светит.

Считаю до десяти, чувствуя злость при мысли о том, сколько женщин по всему миру сейчас плачут, увидев положительный результат, и прыгают от радости, увидев отрицательный. Жизнь несправедлива, более того – совершенно абсурдна.

Оливер ждет за дверью. Молчу – реки слез говорят сами за себя. Оливер заключает меня в объятия, уверяет, что ничего страшного не произошло, что мы еще молоды, что у нас есть время… В конце концов, двадцать шесть – это очень рано, чтобы рожать ребенка. Проблема в том, что ему на десять лет больше.

Иногда я достаю из мусорного ведра тест, скрытый под банановой кожурой. На тот случай, если результат вдруг изменился.

«Плюса» по-прежнему нет. Мы вернулись к первому этапу.

Позволяю себе выкурить сигарету, всего одну (иногда две, но никогда – три), чтобы успокоиться, и начинаю сначала. Тест на овуляцию по утрам, фолиевая кислота, йога для зачатия, говяжье сердце в холодильнике…

Анализы на гормоны, УЗИ и другие обследования (избавлю тебя от медицинских подробностей, Брюс) не выявили никаких отклонений. Оливеру повезло больше: от него потребовалось лишь разок помастурбировать на порно восьмидесятых.

Положительная сторона (Оливер призывает меня во всем искать положительную сторону): теперь у меня есть панорамное изображение полости моей матки, которое мы сможем посмотреть всей семьей лет эдак через десять.

Я бросила пить и (почти) бросила курить, отказалась от кофе, черного чая и фастфуда. Я ложусь в десять вечера и приступаю к медитациям. Пичкаю себя маслом вечерней примулы, фолиевой кислотой, железом, фруктами, разными семенами. Здоровее меня только далай-лама. К сегодняшнему дню я успела побывать у физиотерапевта, остеопата, гипнотизера и даже тренера по яичникам, который утверждает, что является реинкарнацией ацтекского жреца. Я молилась и плакала. Но ничего не помогает. Семнадцать месяцев попыток, а я так и не забеременела.

* * *

Мне одобрили заявку на аренду квартиры. С кошачьей переноской в одной руке и чемоданом в другой спускаюсь в метро и еду на станцию «Бельвиль». В Нью-Йорке улицы мало того что пронумерованы, так еще расположены перпендикулярно или параллельно друг другу. Упорядочены. Париж, в свою очередь, полон витиеватых улиц, которые беспорядочно перерастают одна в другую. Немного поплутав, наконец добираюсь до агентства недвижимости. Договор аренды готов – осталось только подписать.

Джейн Томпсон приветствует меня широкой улыбкой.

– Алиса, я вас ждала! Возвращаю вам паспорт. Оказывается, ваше полное имя – Алиса Смит-Ривьер. Вы случайно не родственница Скарлетт Смит-Ривьер?

Отвожу взгляд, чувствуя крайнюю неловкость.

– Знаете, в одной только Америке живет более двух миллионов Смитов, да и Ривьер – распространенная во франкоязычных странах фамилия… С точки зрения статистики фамилию Смит-Ривьер носят тысячи человек…

– Неужели? В любом случае спасибо, что сообщили телефон своего бывшего домовладельца из Лондона. Чудесный человек! Он хотел вам что-то переслать, поэтому я дала ему ваш новый адрес.

Удостоверившись, что я не собираюсь устраивать в квартире наркопритон, госпожа Томпсон превратилась в само очарование. Она восторгается Дэвидом, который довольно мурлычет, пока я читаю и подписываю договор, а потом передает мне три комплекта ключей от моего нового дома.

По прибытии быстро распаковываю чемодан. Я взяла с собой только самое необходимое, большая часть моих вещей все еще плывет в контейнере по Атлантике. Отношу подстилку Дэвида в спальню и кладу у изножья кровати, а лоток ставлю в гостиную, у окна. Дэвид некоторое время расхаживает по квартире походкой балетного танцора и настороженно оглядывается, а потом запрыгивает на диван и сворачивается в клубочек. Чешу ему загривок, испытывая облегчение при виде его довольной мордочки.