Читаем Счастливая жизнь для осиротевших носочков полностью

– Я боюсь, что у нас снова ничего не получится. Я так устала… К тому же осталось всего два эмбриона. Долорес говорит, что если мы решимся на вторую попытку, то лучше подсаживать сразу оба. Но я как подумаю, что придется проходить через это снова… Через надежды, разочарования, усталость… Мне кажется, во второй раз я не переживу.

– У тебя могут родиться близнецы, – мягко сказала Скарлетт. – Как бы ты их назвала?

Я покачала головой.

– Не хочу больше привязываться и давать детям имена, словно они уже существуют… это слишком больно.

– Да, хорошо…

Скарлетт выглядела немного грустной, и у меня в голове пронеслась мысль: «Какая мать откажется давать имена своим будущим детям?»

– Фред и Джордж, – ляпнула я первое, что пришло в голову.

– Фред и Джордж?

– Да, так зовут близнецов из книг о Гарри Поттере.

– Я никогда не читала «Гарри Поттера»… Значит, дети будут мальчиками?

– Да. Почему-то я в этом уверена.

Также я уверена, что мое потерянное солнышко было девочкой с голубыми, как у ее отца, глазами, но мне слишком больно, чтобы рассказывать об этом кому бы то ни было. Даже Скарлетт.


* * *

С тревогой изучив статистику загрузок приложения «ЭверДрим», отрываю взгляд от экрана компьютера. Тридцать девять загрузок за четыре недели. При мысли о том, что мне придется сказать об этом Крису, настроение сразу опускается ниже нуля. С тех пор, как наша команда вернулась из Плудерека, прошел месяц. С тех пор мы с Джереми встречались дважды – по четвергам, как и планировали. Обычно правила меня успокаивают, но, признаться, я жду заветного четверга каждую минуту, которую мы с Джереми проводим порознь. Я миллион раз хотела написать и предложить встречаться чаще, но сдерживалась и поправляла колючую проволоку, которой окружила свое сердце и которая незаметно рассыпается, словно подточенная ржавчиной. Когда искушение написать становится слишком велико, я принимаю снотворное и ложусь спать.

Джереми как ни в чем не бывало здоровается со мной в коридорах, разговаривает с Виктуар у кофемашины, спорит с Крисом у него в кабинете. Все как всегда. На работе у него невозмутимый вид, по которому невозможно что-либо прочесть. Джереми ведет себя так, будто между нами ничего не происходит. Но каждый второй четверг все меняется. Один раз мы ходили в кино, другой – в ресторан. Утром я сбегала на рассвете, сказав, что мне нужно позаботиться о Дэвиде. Джереми ни о чем меня не спрашивает.

Во вторник обедаю с Виктуар и Реда. Виктуар говорит, что Джереми в плохом настроении, потому что Зои с мамой уехали отдыхать. Не могу справиться с разочарованием. Почему Джереми ничего мне не сказал? Мы могли бы встретиться и в этот четверг… Но он не пишет, не предлагает увидеться. Я проверяю телефон каждые десять секунд, трепещу от надежды каждый раз, когда получаю сообщение, а потом злюсь на саму себя за такое поведение. Ближе к пятнице я смиряюсь. Джереми просто следует установленным мною правилам. Его не за что винить.

Я складываю документы, готовясь оставить офис до понедельника, когда телефон вдруг оживает. Открываю сообщение и читаю имя отправителя. Сердце пропускает удар.

Джереми Миллер

Привет. Что делаешь в субботу вечером?

Недоверчиво смотрю на экран. Несмотря на то, что сообщение ясное и однозначное, я перечитываю его несколько раз, пытаясь понять: оно сдержанное или холодное? Написанное под влиянием момента или с хитроумным расчетом? На эти размышления у меня уходит добрая четверть часа, а потом я спохватываюсь: надо ответить. Но поскольку мои мозги напрочь отключаются, когда дело касается Джереми, то я снова принимаю неправильное решение.

Алиса Смит

Ничего особенного. А ты?


Джереми Миллер

Собирался посмотреть «Короля Льва» (по подписке, то есть совершенно легально) и ищу единомышленника, который поможет мне пережить смерть Муфасы. Зои эти выходные у мамы.

Отвечаю не сразу. Да, я ждала этого сообщения всю неделю, но я боюсь. Это не входило в изначальный план. Это может все испортить. Я боюсь привязаться, боюсь начать то, что не смогу закончить, боюсь, что заставлю Джереми думать, будто у нас есть будущее… Потом вспоминаю слова, которые всегда любила повторять Анджела: «Жизнь состоит из череды непредвиденных событий». Делаю глубокий вдох и решаю в порядке исключения принять эту неожиданность.

Алиса Смит

ОК.

Дневник Алисы


Лондон, 10 мая 2012 года

Привет, Брюс!

Я совсем про тебя забыла. Уверена, ты не в обиде на то, что я предпочла провести время со своей младшей сестренкой, а не с тобой, пусть даже ты – сам Брюс Уиллис. Завтра Скарлетт улетает.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Вечер и утро
Вечер и утро

997 год от Рождества Христова.Темные века на континенте подходят к концу, однако в Британии на кону стоит само существование английской нации… С Запада нападают воинственные кельты Уэльса. Север снова и снова заливают кровью набеги беспощадных скандинавских викингов. Прав тот, кто силен. Меч и копье стали единственным законом. Каждый выживает как умеет.Таковы времена, в которые довелось жить героям — ищущему свое место под солнцем молодому кораблестроителю-саксу, чья семья была изгнана из дома викингами, знатной норманнской красавице, вместе с мужем готовящейся вступить в смертельно опасную схватку за богатство и власть, и образованному монаху, одержимому идеей превратить свою скромную обитель в один из главных очагов знаний и культуры в Европе.Это их история — масшатабная и захватывающая, жестокая и завораживающая.

Кен Фоллетт

Историческая проза / Прочее / Современная зарубежная литература
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература
Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти
Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти

Известный французский писатель и ученый-искусствовед размышляет о влиянии, которое оказали на жизнь и творчество знаменитых художников их возлюбленные. В книге десять глав – десять историй известных всему миру любовных пар. Огюст Роден и Камилла Клодель; Эдвард Мунк и Тулла Ларсен; Альма Малер и Оскар Кокошка; Пабло Пикассо и Дора Маар; Амедео Модильяни и Жанна Эбютерн; Сальвадор Дали и Гала; Антуан де Сент-Экзюпери и Консуэло; Ман Рэй и Ли Миллер; Бальтюс и Сэцуко Идэта; Маргерит Дюрас и Ян Андреа. Гениальные художники создавали бессмертные произведения, а замечательные женщины разделяли их судьбу в бедности и богатстве, в радости и горе, любили, ревновали, страдали и расставались, обрекая себя на одиночество. Эта книга – история сложных взаимоотношений людей, которые пытались найти равновесие между творческим уединением и желанием быть рядом с тем, кто силой своей любви и богатством личности вдохновляет на создание великих произведений искусства.

Ален Вирконделе

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография