Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

— Да-да, и Рихтер тоже указывала на нас, да, я знаю. Но они уже вытянули из ее слов все, что нужно. Посмотри на них: они — настоящие акулы. Они — и я правда не знаю как — сделали бы так, чтобы от нас отвернулись. Сегодня они делают так, что взгляды всех обращены на нас. Они даже могут озвучить нужную им критику, которая лишь подсобит им в их проектах. Пойми, нас просто купили. Мы для них стали удобной нишей. Ведь рынок настолько подвижен, что даже с нашей прогнившей экономикой можно делать деньги на том, что можно хорошо купить и продать. Пойми, я никогда не нуждался в деньгах. Ты ведь хорошо это знаешь. А эти ребята… Да, может не все из них достойны такой жертвы, но некоторые до сих пор продолжают делать все возможное, чтобы доказать всем и в первую очередь себе самим, что они чего-то стоят. И у них это получается! Ты посмотри как здорово они влились в этот сериал, будь он неладен! Получается, черт возьми! Не знаю, чья там заслуга в первую очередь — компании, режиссеров, продюсеров, их самих — неважно. Проект работает! И кто я такой, чтобы мешать им идти своим путем!

— Разве же ты будешь мешать, если…

— Мне ли не знать, буду я мешать или нет?! — полностью окрепшим железным голосом прервал его Филипп. — Мне ли не рассуждать о том, что ожидает того, кто сознательно лишает близких своего счастья?! Может быть, они — единственное, что хоть как-то оправдывает мою никчемную жизнь, и я буду им помогать! Они молоды, сильны, и они должны брать из жизни то, что она согласна им отдать, потому что после им нужно будет зубами вырывать у нее то, чем она уже не захочет делиться. К тому времени, когда у них сломаются все зубы и сдерутся все ногти, они должны иметь какие-то гарантии. Нет, конечно же я буду помогать им, просто мне… мне скучно, Марк!

— Ты никоим образом не помешаешь, если поделишься своим мнением о том или ином аспекте их работы, их игры… — вернулся было Марк Эго к своей мысли.

— Критиковать предлагаешь, да? — ехидно спросил Филипп.

— В хорошем смысле этого слова.

— Ну, я могу, конечно же сказать им все то, что я думаю, но, скорее всего, только на ушко, да уединившись где-нибудь на кухне.

— Почему ты так думаешь? — удивился Марк Эго, понимая, что сейчас откроется новая линия в разговоре о наболевшем.

— Потому что эта компания насколько занята нашей раскруткой, настолько и следит за тем, чтобы нас никто не критиковал. Ты случаем не заметил негативной критики в наш адрес, а? Может читал или слушал, как люди сожалеют о том, что было в «Кинопусе» и чего уже нет? Нет, не замечал?

— Н-нет, не замечал…

— А знаешь почему? Да потому что этой критики нет. Ее нет! Все, что бы мы не делали, получается на все сто. Мы идеальны и безупречны!

Филипп глубоко вздохнул, потер глаза ладонями, прочесал пальцами волосы и сцепил пальцы в замок на затылке.

— Ты лучше всех нас знаешь, насколько важна обратная связь. Критика от человека, который разбирается в деле, очень нужна, а о нас никто не говорит ничего, кроме похвалы. Но так же не бывает!

— Вот ты сам сказал: «от человека, который разбирается в деле». А может быть у нас в обществе не осталось тех, кто разбирается в этом деле? Не может быть такого, нет?

Марк Эго, нащупав хилую соломинку, за которую можно было бы ухватиться и повиснуть хотя бы ненадолго, пытался аргументировать свою точку зрения. Не то, чтобы она сама по себе была важна для него — он боялся позволить другу сорваться, ведь тот сейчас также висел над пропастью, ухватившись за свою соломинку.

— Сама Маргарита Рихтер высказалась о вас. Еще тот другой… не помню имени, ты мне о нем рассказывал…

— Да, я тоже не помню сейчас…

— Вот, и он заметил, и дал вам такую оценку, которой ты всегда можешь гордиться. Причем он сделал это так…

— Артур Новак.

— Что? А, точно — Артур Новак. Вот, этого тебе мало? Я понимаю, что до перехода под крыло компании и после — два разных этапа, — не дав открывшему было рот Филиппу ответить, продолжил свое наступление Марк Эго. — Сейчас тебе просто хочется, чтобы о тебе говорили. Да, ты хочешь услышать критику, конструктивную критику, но в первую очередь тебе ведь хочется просто внимания. Если бы ты знал, что у вас все действительно хорошо, и вы… — честное слово, я искренне говорю сейчас, Филипп! — и вы действительно заслужили эту похвалу своим трудом, своей работой, своими бессонными ночами, разве бы ты стал отвергать эту сердечную похвалу? Ну разве бы ты ее не принял как справедливую оценку? Заниматься своим любимым делом и получать за это достойное вознаграждение — разве это не счастье?