Счастливчик

— Я положил внутрь кусок яблока и дал ему, — сказал папа. — Первый замок Счастливчик одолел за два часа. Это, новый вариант, усложнённый. Он необычайно умён, надо сказать. Если так пойдёт дальше, то будет проделывать фокусы доступные только шимпанзе. И это притом, что у малыша совершенно не обезьяньи лапы, и когти довольно длинные! Он просто уникум.

Папа отложил коробку.

— О чём это я? Ах, да, так вот, я уберу из чулана всю электропроводку, и оставлю там только зарешеченную лампу с выключателем, выведенным в кабинет. Налажу ему вентиляцию и оборудую уголок для игр и место для сна. Мы всё отлично обустроим.

— Ты это уже говорил, — сказала мама, — но он, каждый раз рушил все планы и сбегал.

— Я учёл свои ошибки, — сказал папа. — И, в этот раз, ты будешь мне помогать.

— Что ж, — сказала мама, — звучит неплохо. Я надеюсь, всё получится. Когда ты расскажешь родителям?

Папа почесал нос.

— Никак не могу набраться решимости. Даже не знаю с чего начать!

— Я думаю, что стоит просто посадить их вечером на кухне, сразу после самовара, принести туда Счастливчика, и всё подробно рассказать с самого начала, — предложила мама.

— Отличный план, — сказал папа. — Так мы и поступим.

— Сегодня?

— Нет, — сказал папа. — Послезавтра.

— А почему именно послезавтра? — удивилась мама.

— Потому что, — улыбнулся папа, — послезавтра днём, в Москву на несколько дней уезжают папины лучшие друзья, Пух и Борода с которыми он вечно болтает у калитки по вечерам.

— Ты же знаешь, — скривилась мама, — я не люблю, когда ты называешь их этими кличками. Скажи лучше, что Семён Валерьевич и Сергей Степанович на время уедут.

— Никак не могу удержаться, — засмеялся папа. — Да они сами так себя иногда называют!

— Вот тебе было бы приятно, если бы тебя называли не по имени, а как-нибудь иначе? — спросила мама.

— Например? — спросил папа.

— Например — Разгильдяй или…

— Лебедь, — сказал папа.

— Почему лебедь? — удивилась мама. — Какой лебедь?

— Я не знаю, — засмеялся папа, — но меня они называют Лебедь. Впрочем, у папы есть на этот одна счёт одна версия, об изяществе, но редкой беспечности этой умной птицы… Но это домыслы!

— Какой кошмар, — сказала мама. — Вы как пятилетние! Раздаёте, друг другу клички и ещё радуетесь этому!

— По-моему, это весело, — сказал папа.

— А по-моему, не очень! — сказала мама. — Безобразие, если Варя и Серёжа будут делать так же.

— Хорошо, — сказал папа, — я буду осторожнее. Так вот, они уезжают по делам в Москву, и я полагаю, что это самое удачное время для того, что бы всё раскрыть. К моменту их возвращения, мои родители уже уедут, и секрет будет сохранён.

— Ты думаешь, что дедушка может рассказать? — спросила мама.

— Он может случайно сболтнуть лишнего, — сказал папа. — Ты же его знаешь. Если ему не поверят, то он может войти в такой раж, что одному Богу известно, что будет дальше. Помнишь, Пух… Семён Валерьевич, не поверил, что он поймал щуку на 12 килограмм, так он так разошёлся, что специально поехал к себе домой ночью, откопал её сушёную голову, привёз её сюда в 5 утра и выиграл спор!

— Да, я помню, — сказала мама. — А на что они спорили?

— На 10 яблок!

Мама покачала головой.

— Тебе, конечно, видней, дорогой, но лично мне кажется, что дедушка умеет хранить секреты. Если считает нужным конечно….

— Возможно, возможно, — пробурчал папа. — Кто знает, может у него ещё долго будет такая возможность осенью…

— Что ты имеешь в виду? — спросила мама.

— Ничего, — сказал папа, — просто мысли вслух. Не хочешь посмотреть, как наш малыш устроился?

— А мы его не потревожим? — сказала мама.

— Наоборот, он будет рад тебя видеть. Пойдём.

Папа открыл дверь в чулан и, взяв маму за руку, повел за собой, светя под ноги маленьким фонариком.

— Я уже отключил здесь электричество, осталось только убрать провода и проложить телевизионный кабель с другой стороны. Вот здесь будет лампа, а вот, сетка, которой я обиваю стену.

Папа светил фонарём на стены и всё объяснял, словно проводя для мамы маленькую экскурсию.

— Эту кучу хлама я уберу, — говорил он. — Вот это, можно оставить. А вот здесь, я временно загородил дырку старой дверью, позже я заколочу всё досками.

— Тут так пыльно, — сказала мама морщась.

— Зато как романтично…

Папа привлёк к себе маму и поцеловал её. Они немного постояли так.

— Мне начинает тут нравиться, — сказала мама. — Словно мы в каком-то гроте, в поисках сокровищ.

— Я же говорю, тут хорошо.

— А где же малыш?

— В самом конце. Он облюбовал себе коробку с тканью…

— С тканью? — насторожилась мама. — С той, которую мы используем как покрывало для мебели?

— Боюсь что да, — нехотя сказал папа.

— Её нужно срочно убрать, — сказала мама. — Он её испортит.

— Увы, — сконфуженно сказал папа, — уже немного поздно…. Я как-то не подумал об этом сразу, а когда опомнился… Словом, он погрыз её, что бы свить себе нечто вроде гнезда, и теперь она больше похожа на решето.

— От вас двоих сплошной разгром! — сказала мама. — И хватит меня целовать. В смысле нет, не хватит… Просто, этим ты меня не заставишь замолчать. Наверное…