Счастливчик

По сути дела, с этого майского дня и началось сотрудничество команды «Моруса» с молодежью и общественностью Затоки. Через какое-то время после этого памятного для ребят воскресенья на имя командира корабля пришло письмо из городского правления Социалистического союза молодежи с просьбой передать благодарность четырем матросам за «активное участие в воскреснике по строительству центра водного спорта, который проводила молодежь и общественность города Затоки». Сначала было много шуток и разговоров по поводу их «общественной» работы на суше, в то время как на корабле их не заставить что-либо делать, но, в конечном итоге, все были рады за своих товарищей. А поскольку письмо зетемесовцев[23] Затоки заканчивалось приглашением к дальнейшему сотрудничеству, следовало им ответить, а раз так — вопрос был поднят на ближайшем собрании. И здесь оказалось, что все «за», а так как и командир не имел ничего против такого сотрудничества, с «Моруса» поехала официальная делегация, потом представители Затоки приехали на корабль — так все и началось. Началось и продолжается, к «общему удовольствию высоких договаривающихся сторон». Совместные мероприятия, совместные воскресники, дискуссии, туристские поездки, симпатии.

Гости сидели в квартире капитана Соляка и пили кофе. Хозяин явно оживился, а они рассказывали ему о корабле, о том, что в его отсутствие происходило.

— Долго вам еще на верфи стоять?

— Неделю, в крайнем случае полторы, в понедельник комиссия начнет принимать.

— Приборкой уже занимаемся.

— «Морус» покрашен, блестит, как новый, чувствует мое сердце, что гражданин боцман теперь даст нам немного отдохнуть.

— Ты, Груецкий, не шути: корабль, как паненка, каждый день мыться должен.

— Может, еще кофе кто-нибудь хочет? — предложил гостеприимный хозяин и тем самым невольно спугнул своих гостей. Они вскочили, начали благодарить и деликатно посматривать на часы.

— Пан капитан, так где мы поставим этот телевизор?

— Как где, боцман? Конечно, на корабле.

— Но там же еще ремонт идет, гражданин капитан!

— Мы его так далеко тащили!

— Ведь это же цветной телевизор, пан капитан!

— Вся команда так решила. Что мы им теперь скажем?

Они уговаривали командира, а сами пытались втащить телевизор в комнату. Соляк категорически возражал против этого. Он благодарил их, просил, чтобы ребята передали его благодарность за память всей команде, но телевизора не принял и заказал по телефону такси, чтобы они смогли отвезти его на корабль. Ему было жаль парней, потому что они уходили явно удрученные из-за того, что не смогли выполнить своей миссии.

Сташек позвонил Сломке.

— Дарек? Сейчас твои «депутаты Балтики» приедут.

— Не понимаю, какие депутаты?

— Леня и Анджей с Юреком.

— А, ясно.

— И вместе с телевизором. Цветным…

— Но почему, гражданин капитан, мы тут…

— Хорошо, хорошо. А телевизор вели сразу же вписать в инвентарную книгу, впрочем, я боцману уже все объяснил.

— Но, гражданин капитан, мы думали…

— Все в порядке, старик, спасибо тебе, но ты сам понимаешь…

— Так точно. Как рука? Когда, гражданин капитан, вы к нам вернетесь?

— В понедельник мне снимают гипс, а потом видно будет. Как там «Морус»?

— Как новый. Даже командор Полецкий удивился, что мы так быстро справились.

— Когда он у вас был?

— Вчера, вместе с прокурором…

— Ага, понимаю. Ну, привет, Дарек, не буду тебе мешать.

— Когда вы к нам заглянете? А то ребята спрашивают… Хотя бы на минутку, гражданин капитан.

— Там видно будет. Пока, Дарек.

— До свидания, гражданин капитан.

Соляк повесил трубку. Значит, следствие еще продолжается, а он, вместо того чтобы сидеть и ждать, звонит на корабль, как будто ему делать нечего. Еще не хватает, чтобы он зашел в гости на корабль и застал там прокурора или командора Полецкого…

Уже поздно, они готовятся ко сну, Анна что-то еще укладывает, готовит свою сумку на завтра.

— Школа, семинар… В два часа не забудь взять девочку.

— Хорошо, хорошо…

— Ага, Сташек, я после семинара бегу на собрание, приду поздно.

— Ничего не поделаешь.

— Знаешь, Сташек, я вот что подумала… Ведь я знакома с женой этого командора.

— Какого командора?

— Из прокуратуры, Повуя, который тебя допрашивал. Симпатичная бабенка. Она в архитектурном управлении работает. Я ее завтра увижу на собрании Организации военных семей.

— Ну и что из этого?

Анна выглянула из ванной комнаты, продолжая расчесывать щеткой густые каштановые волосы.

— Я могла бы с ней поговорить.

— Поговори… — Он сказал это машинально, но тут же сообразил, что Анна имеет в виду. И сразу же сорвался с кресла: — Даже не пытайся! Ты меня поняла?

— Но я ее только хочу спросить, просто так, как женщина женщину, — когда же все это кончится…

— Ты действительно ничего не понимаешь или притворяешься?

— Ну знаешь! Что за шутки!

— Это не шутки! Ты представляешь себе, в каком дурацком положении я окажусь?

— В каком? Не преувеличивай.

— В лучшем случае, ты меня скомпрометируешь. Этого еще не хватало, чтобы моя жена за меня с прокурором дела решала! Категорически тебе запрещаю, поняла?

— Хорошо, не шуми, ребенок спит, да и я не глухая.