Счастливчик

В коридоре слышатся шаги, а затем на камбуз входит Томас с бутылкой своего мутного пойла.

— Приветствую, — машу ему рукой. Есть хочу, как стадо слонов, поэтому не встаю. Да и кому тут нужны мои манеры?

— Привет, привет, — откликается блондин и замирает на расстоянии метра, щурясь и рассматривая меня, как диковинный экспонат в музее. Усмехается. — Давно я не видел Джонатана в таком бешенстве. Я всерьез думал, что он выкинет тебя за борт.

— Угу, — отпиваю молоко из своего стакана. — А ты, полагаю, стоял бы и смотрел? — просто интересуюсь, он мне ничего не должен, чтобы я на него обижался.

— Все стояли бы и смотрели, — сообщает мне Томас, как само собой разумеющееся. — Разве что Мэг попыталась бы вступиться. Или, может, Ди.

Ага, хмыкаю, Ди скорее с удовольствием открыла бы шлюз, а потом помахала бы мне на прощание.

— Негостеприимные вы тут, — качаю головой, потом указываю на второй стул за моим столиком. — Присядешь?

Томас взвешивает в руке бутылку, смотрит то на нее, то на меня. Что-то решает. Надеюсь, не переживает, что я претендую на его выпивку?

— Присяду, — бормочет. — Отчего не присесть?

Делаю приглашающий жест здоровой рукой. Блондин занимает стул напротив. Бутылка опускается на столешницу между нами. Томас смотрит на меня, а я на него. Лицо у блондина бледное, с серым отливом, мешки под глазами, глубокие носогубные складки. Волосы редкие, неухоженные, отросшие. Вероятно, он младше, чем я сначала решил, но любовь к спиртному прибавила ему добрые десять лет.

— Что, считаешь, что я алкоголик? — без труда читает тот мои мысли.

Улыбаюсь.

— Я не прав?

— Прав, — усмехается. — Алкоголик, как есть, алкоголик, — осматривается в поисках стакана, но, видимо, ему слишком лень вставать, потому что он откручивает крышку и подносит горлышко к губам.

Морщусь и отодвигаю свой стул.

— Стой, сейчас принесу стакан.

Томас смотрит на меня удивленно, но не возражает, а я поднимаюсь, иду за стойку и возвращаюсь со стаканом.

— Ты всегда такой прыткий? — опять щурится.

Пожимаю плечом.

— Мне не трудно.

Томас хмыкает, после чего наполняет тару до краев и выпивает залпом. Уважительно приподнимаю брови: судя по запаху, пойло крепкое, нужно иметь неплохой стаж, чтобы суметь выпить целый стакан, да еще и одним махом.

Блондин вертит бутыль в руках, потом решается:

— Тебе налить?

— Спасибо, но нет. С молоком это вряд ли сочетается, — салютую ему своим стаканом.

— И то верно, — соглашается собеседник, расстроенным не выглядит: как ни крути, сэкономит ценную жидкость.

Ставит свое сокровище на стол.

— Что это? — спрашиваю.

— Собственное производство, — его ладонь любовно похлопывает пузатый бок бутылки.

— Самогон, что ли?

— А то, — на лице блондина появляется гордая улыбка. — Высший класс. Только нюхни.

Вот если поморщиться сейчас, он точно обидится.

— Я чую отсюда, — заверяю. — Закусишь? — указываю на тарелку с оладьями.

— О, — Томас только сейчас их замечает. — С утра, что ли, остались?

— Нет, свежие.

И снова этот пристальный изучающий прищур.

— Так и знал, что Ди смухлевала и готовила не сама.

— Я ей всего лишь ассистировал, — вступаюсь за девушку. Она на самом деле старалась, и принять мою помощь ей было не просто. Я оценил.

— Ага, а куры без скафандра летают в космосе, — и не думает верить Томас. — Да без разницы, — отмахивается. — Хорошо поесть — всегда хорошо, — и сам смеется над своей несмешной шуткой. Кажется, стакана оказалось много даже для него. Хотя о чем я? Откуда мне знать, какой по счету этот стакан за сегодня?

Отсмеявшись, Томас все же тянется к оладьям. Мне не жалко, их много.

— А я тебя еще в первый день предупредил, чтобы засунул свое дружелюбие в… — икает, теряя окончание предложения, которое и так очевидно. — Мы тут в своей каше варимся. Никому здесь не нужен чистенький мальчик из приличной семьи.

У одной "золотой", у другого "чистенький".

— Помню, — киваю, — благодарю за совет.

— Но ты не слушаешь советов, — морщится Томас, снова наполняя стакан, но уже на четверть, — весь такой самостоятельный, целеустремленный. А? — мутные глаза останавливаются на моем лице.

— Вообще-то, нет.

— Но выпить со мной брезгуешь.

Ну, если в этом дело — не вопрос.

Встаю, уношу стакан из-под молока, возвращаюсь с чистым. Томас смотрит недоверчиво.

— Наливай, — подтверждаю, что не шучу. — Только не как себе в прошлый раз, полный я не осилю.

Хозяин бутылки кивает и наливает четверть, как себе.

— Ну, как тут не начать пить, а? — спрашивает меня, подпирая кулаком подбородок. — Атмосфера скорби и уныния. У-ны-ни-я.

Что есть, то есть. Даже не пытаюсь возражать. Выпиваю содержимое своего стакана. Горло обжигает, в желудке тут же расцветает огненный цветок.

— Отлично, да? — усмехается Томас.

— Угу, — бормочу, быстрее хватаясь за оладью, — дрянь еще та.

— О чем и речь, — расплывается в гордой улыбке. — Забористая.

Я бы назвал эту штуку не забористой, а термоядерной. Но о вкусах не спорят.

— Томас, — решаю ловить момент, пока тот настроен на "выпить и поговорить", — а ты на корабле кто?

— Я-то? — икает.

— Ты-то, — киваю.