Счастливчик

– Григорий Васильевич, а что вы скажете о Черненко, Горбачеве?

– Уважаемые люди, члены Политбюро…

– Я не о том. Что о них скажете, как о кандидатах на высший пост государства?

– Если бы ты, Веня, предсказал кого-либо из них, то у меня не было бы никаких проблем. У Константина, хоть он и в возрасте, мало опыта для этой работы, да и здоровье у него не ахти, а вот Миша пока просто не дорос…

– Тогда нет проблем. Вам нужно просто подождать, а потом уже и действовать. Андропов умрет в феврале восемьдесят четвертого года. Вместо него станет Черненко, который в свою очередь умрет в марте восемьдесят пятого года, и тогда его место займет Горбачев…

– Прекрати, Веня! Ты за кого меня держишь? Значит, ты и про Брежнева соврал.

– Почему вы так думаете?

– Что же, они, каждый год у тебя помирают? И почему ты остановился? Продолжай в том же духе – Горбачев умрет в восемьдесят шестом, а пришедший после него Романов умрет в восемьдесят седьмом… ха-ха-ха.

– Григорий Васильевич, я вам сказал то, что вижу. Проверить мои слова можно очень скоро – через две недели. А потом… потом вы должны действовать, если, как вы говорите, для вас это не проблема.

– Да, Вениамин, удивил ты меня. Знаешь чем? Тем, что предпочли Черненко, потом Горбачева. А где же я?! Ну, я им покажу!

Венин план по сохранению великой страны начал воплощаться в жизнь. После смерти Андропова Генеральным секретарем Коммунистической партии стал Романов Григорий Васильевич, ну, а спустя несколько месяцев должность руководителя Международного отдела Центрального Комитета занял молодой секретарь Рословцев Вениамин Сергеевич. Веня был доволен уже тем, что развитие страны должно было пойти по другому пути. Не будет разрушительных девяностых годов, поскольку к власти теперь не придет ни Горбачев, ни, тем более, Ельцин…

Он взглянул на дату – второе июня одна тысяча девятьсот восемьдесят пятого года. Завтра исполняется восемнадцать лет со дня его прибытия в эту новую старую жизнь. Главным же событием грядущего дня и прошедшего девятилетия будет, конечно же, второе открытие портала. Веня пригладил волосы, подошел к зеркалу и критически себя осмотрел. Если в первый раз лишь две женщины из всей труппы обратили внимание на изменения в его внешности, то завтра, несомненно, это заметят все. Вещи, которые хоть и сохранились, не было смысла даже мерить. За последние несколько лет, несмотря на некие противодействия, фигура все равно размера на полтора увеличилась. Поэтому одежда, в принципе, могла быть какой угодно. Лишь бы никого не шокировала на той стороне. Это было неплохо уже в связи с тем, что третий день стояла ненастная погода. Назавтра тоже, кроме дождя, ничего хорошего не обещали. Как и в прошлый раз, Веня взял с собой севший девять лет назад мобильник и бумажник. Портал, судя по суммарному времени, должен был открыться ровно в одиннадцать тридцать. Поэтому можно было обойтись без гостиницы. Ростовцев вызвал помощника и попросил забронировать билет на утренний рейс Москва – Ленинград.

Глава Восьмая, в которой Веня находит весьма странных театральных друзей

Самолет, несмотря на явно нелетную погоду, приземлился вовремя. Часы аэропорта показывали десять тридцать. Зарядивший не по-летнему моросящий дождь не прекращался. Поэтому до стоянки такси пришлось добираться с зонтом. Волга, как бы нехотя, вырулила на трассу и помчалась в Сестрорецк. При подъезде к лесной дорожке дождь лишь усилился. Водитель высадил клиента, едва не покрутив пальцем у виска. Добравшись до поляны, Веня обнаружил высоченную траву и безнадежно мокрые брюки до колен.

Валун, слава богу, был на месте. В этот раз, как никогда, он имел зловещий вид. Темная, отливающая стекающими струями, поверхность притягивала взгляд. Стрелка часов неумолимо приближалась к контрольному времени. Мрачный лес, черный камень и тревожное ожидание рождали малодушные мысли – а не послать ли все это подальше и вернуться назад в Москву, к Анюте. Мысли эти были тут же отброшены, потому что на другой чаше весов располагались несколько сильнейших аргументов – любопытство, чувство долга, желание пообщаться с коллегами, а также оставленная возле камня Ирина.

Время ожидания истекло. Положив зонт на землю, Веня направился к камню. В этот раз портал открылся с грандиозным фейерверком. Скорее всего, это было связано с высокой влажностью. Голубое свечение сопровождалось снопом ослепительных синих искр. Закрыв глаза, Ростовцев шагнул в неизвестность.

Ощущение было такое, что кто-то толкнул его в спину. Он пробежал метров пять и… поразился яркому свету. Веня вспомнил, что третьего июня две тысячи семнадцатого года стоит солнечная, без единого облачка, погода…

– Это ты? – послышался знакомый голос.

– Я! – резко повернулся Веня и обомлел.

Он прекрасно помнил, что его ТЮЗовская фаворитка приехала на пикник в бежевых джинсах и розовой футболке, а сейчас на ней была белая блузка с красными нашивками и черные свободные брюки. На груди же виднелась странная брошь с изображением Ленина.