Счастливчик Ген

Я пользовался предоставленной возможностью и подолгу пропадал в фехтовальном зале. Король так и не заменил капитана, а я не стал на этом настаивать. По молчаливому уговору наше общение свелось к обмену кивками при встрече, его – уважительному и моему – небрежному, а по своим вопросам я обращался к его помощнику. Вторым делом, которое отнимало много времени, была поэзия. Помучившись три дня, я перевёл в стихотворную форму первую сцену. Получилось здорово, но я ужаснулся предстоящему объёму работы. Алина прочитала написанное и пришла в восторг.

– А можно попробовать мне? – попросила она.

– Пробуй, – великодушно согласился я. – Только возьми другую книгу.

Через два дня она показала мне свой вариант второй сцены. Девушка работала, когда я был на тренировках, и успела срифмовать текст в три раза больше меня. Прочтя её вариант, я был поражён: в моём тексте была просто рифма, а у неё – свой неповторимый стиль.

Я выдрал исписанные мной с таким трудом страницы и вручил ей обе книги со словами:

– Твой перевод намного лучше, да и работаешь ты быстрее меня. Возьми книги и работай, будешь первой поэтессой этого мира.

– Но у нас женщины не пишут книг! – испугалась она.

– Другие не пишут, а моя жена будет писать. А на обложке, если хочешь, напишем наши имена.

– Вот почему ты такая? – всхлипнула Лана. – И шьёшь, и красиво играешь, а теперь ещё пишешь книги, а я ничего не умею!

Конечно, мы бросились её утешать.

– Шить и играть я могу тебя научить, – пообещала Алина. – Научила же метать ножи.

– Это точно, – сказал я, обнимая младшую и вытирая ей слёзы, – но лучше бы не учила. У меня от ваших ножей уже болит голова.

Лана от безделья по полдня развлекалась, сидя в малой гостиной на диване и один за другим втыкая в мишень ножи из своего мешка. Дело, конечно, полезное, но когда кто-то рядом раз за разом втыкает что-то в доску, это скоро начинает раздражать.

– А писать стихи? – спросила младшая.

– Как же я тебя научу, если сама не знаю, как это у меня получается? Читай, как пишут другие, и пробуй сама. Может быть, и получится.

Совместными усилиями Лану успокоили, но этот случай заставил меня задуматься. Дождливая погода и отсутствие солнца действовали на нервы, делая всех раздражительными. Это особенно сильно проявлялось, если человеку нечем было себя занять. Младшей не были свойственны хандра и плаксивость, а вот теперь, после одной декады дождей, она расклеилась. Что же будет к концу сезона?

– Завтра съезжу в особняк, – сказал я жёнам, – и поговорю с Лонаром, чтобы подобрал из женщин ордена такую, которая смогла бы хоть немного научить вас работать мечом и просто защищаться без оружия. Заодно укрепите тело. Лёжа целыми днями на диване, можно так растолстеть, что нам надо будет менять двери. И зачем мне такие жёны?

Конечно, после такого заявления они на меня набросились. Пришлось спасаться на кровать, где меня догнали и доказали, что форма ими ещё не потеряна.

– Не знаю как вам, а мне не грозит судьба стать толстым, – отдышавшись, заявил я.

– Сам виноват! – сказала довольная Лана. – В следующий раз не будешь обзываться!

– Вот займётся вами тренер, сразу забудешь про постельные игры, – пригрозил я.

– Никогда!

– Посмотрим. Спроси у старшей, какой я был после тренировок.

– Если не считать того случая, когда ты чуть не сделал меня заикой, то терпимо, мне хватало.

Я выбрал время, когда очередной ливень перешёл в морось, закутался в плащ и на недовольном Звере в сопровождении таких же недовольных гвардейцев посетил особняк.

– Сними плащ, – остановил меня Маркус на пороге своего кабинета, – и вытряхни в коридоре: мне не нужна здесь лишняя вода. И без того сыро, а дров мы за делами запасли мало.

Избавившись от плаща, я сел в кресло и был напоен горячим чаем.

– У меня от этого дождя скоро отрастут жабры, – пожаловался я. – Хорошо, что есть чем заняться. В гвардии много мастеров меча. Им тоже скучно, так что сейчас по полдня звеним мечами. Уже есть результаты.

– Ты приехал жаловаться на дождь, хвастаться своими успехами или по делу?

– Я совмещаю. А дело у меня к Лонару. Он здесь?

– Нет его. Нам удалось провернуть одно дело, так он сейчас зачищает концы. Помнишь, ты предлагал потрясти тех, кто держит дно города? Их зовут чёрными баронами. Так вот, одного такого мы и потрясли с хорошим результатом. Всю ночь из его особняка вывозили ценности, а потом работники магистрата из него же вывозили трупы.

– Всех положили? – спросил я.

– Взрослых – всех. Там даже прислуга была из своих, а жена хозяина – та ещё стерва. А вот его детей оставили в живых. Я подправил им память, и завтра с частью ценностей отправим в твой замок, будут воспитанниками ордена.

– А что магистрат?

– Вначале были в ужасе, что могут подумать на них, а когда мы взяли ответственность на себя, сразу успокоились.

– А стоило так себя раскрывать?