Счастливчик Ген

— Вы можете мне не верить, но я ничего не знал о гнезде братьев Кашны в городе. После того шума, что устроили ваши люди, я начал разбираться и выяснил, что графу и его подопечным оказывал негласную поддержку мой младший брат. В наказание следующие пару лет он проведет на границе. Пусть помашет мечом и немного подумает, кого стоит использовать в своих играх, а кого — нет. Я — не мерило добродетели, но с этой силой связываться бы не стал. И претензий у меня к вам не было бы совсем, хоть вы и вторглись на мою территорию, если бы ваши люди не применили яд при встрече со стражей. Я понимаю их резоны, но все равно это непростительно. Я промолчал тогда, не желая раздувать скандал из-за брата, но это не единственная причина. Если честно, я с интересом и сочувствием наблюдаю за становлением вашего ордена, и мне не хотелось подписывать ему смертный приговор. У нас уже с полсотни лет не было ни одного ордена, а ваш преследует благородные цели. Ну и вы меня сильно заинтересовали, Ген. Я не последний человек в этом королевстве, и у меня повсюду есть свои люди. Мне постоянно доносят обо всем важном, что происходит в государстве, в том числе и о вашей деятельности. А она очень многоплановая и во многом для меня непонятна. Такое впечатление, что вы куда-то все время торопитесь, и страшно боитесь опоздать. Мы с вами относимся к разным лагерям, но вы ведь не можете отрицать того, что я своим молчанием оказал вам услугу? Может быть, поделитесь, чего вы так опасаетесь? Это явно не черные, и не преступники, с которыми вы боретесь.

— Мне трудно с вами разговаривать на эту тему, Кнор, — медленно подбирая слова, сказал я. — Да, ваше молчание избавило нас от необходимости врать и изворачиваться, и я вам за него благодарен. Но вы просите об откровенности в вопросе, где я не могу быть полностью откровенным даже со своими друзьями. А ведь вы к числу моих друзей не относитесь. Давайте я для начала задам вам один вопрос. Как вы относитесь к Гардии?

— Теперь мне трудно быть с вами полностью откровенным, — усмехнулся герцог. — Отвечу вам общими словами. У меня хорошие отношения с королевским двором Гардии и многими значимыми людьми в провинции. Мы очень неплохо торгуем, причем для западных провинций Орсела никаких ограничений в торговле нет. Я ответил на ваш вопрос?

— Пожалуй. А как бы изменилось ваше отношение к Гардии в случае ее нападения на Орсел? Если бы это был не один из множества пограничных конфликтов, а полноценная война?

— Естественно, я бы попытался отразить нападение. Я не идиот, чтобы рассчитывать на то, что его величество Галид позволит мне и дальше управлять провинцией, у него желающие занять мое место в очередь выстроятся. Но я, извините, в возможность такой войны не верю.

— Я не могу вам привести доказательства своих слов, но я уверен, что этим летом Гардия совершит нападение на Орсел, причем на этот раз они не будут довольствоваться малым, а попытаются захватить и присоединить к себе все королевство. При этом будет использовано оружие, которое еще не использовали в войнах ни разу, оружие, которое может им позволить это сделать.

— И вы пытаетесь этому помешать? — спросил Кнор. — И орден создан не только для борьбы с черными?

— Присмотритесь к окружению Галида, — сказал я. — У вас, в отличие от меня, такая возможность есть. Появились ли в нем новые люди, которые занимаются странными и непонятными делами? Если посчитаете нужным, потом поделитесь информацией. Хоть мы и в разных лагерях, есть вопросы, которые нужно решать сообща. Даже волки и олени спасаются вместе от лесного пожара.

— Я присмотрюсь, — кивнул мне герцог. — Спасибо за разговор, принц, было приятно познакомиться.

— Взаимно, герцог, — ответил я. — Рассчитываю на ваше благоразумие.

Мы забрали каждый своих жен и разошлись веселиться.

— Что ему было нужно? — спросила Алина.

Она, в отличие от Ланы, не танцевала и почти не имела знакомых среди гостей. Я старался уделять внимание им обеим, и не раз ловил на себе завистливые взгляды, бросаемые мужчинами. Девчонки в своих придворных туалетах были ослепительно красивы, и даже заметно увеличившийся живот Алины, ее не портил. Жены неизменно сопровождали меня повсюду, вежливо отшивая приезжих красоток, желающих со мной пофлиртовать.

— Какой цветник! — притворно огорчался я, показывая им рукой на множество действительно красивых девчонок вокруг и зарабатывая при этом два синхронных тычка локтями под ребра. — А у меня никакой возможности развлечься!

— Я тебя сегодня ночью так развлеку, — многообещающе сказала младшая. — Ты у меня после на этих шлюх и не взглянешь. А если и взглянешь, все равно уже ни на что не будешь способен!

— Так его, сестра! — поддержали ее с другого бока. — Имеет женами таких красавиц, как мы, а все равно при виде юбок глаза свести не может!

— Уже и пошутить нельзя! Вы полегче бейте по ребрам, локти у вас острые, больно же!

— Ах, у нас уже и локти острые! — возмутилась Лана. — Ты еще скажи, что у меня коленки острые, я тогда сама не знаю, что с тобой сделаю!