Счастливчик Ген (СИ)

— Ты хотя бы сама эти песни пела, — сказал я ей. — А то только слушаешь, да музыку подбираешь. А у тебя замечательный голос, куда лучше моего!

— А она и так поет, — выдала сестру Алина, снова устраиваясь за рукописью, — только когда тебя нет, при тебе она петь стесняется.

— Это дело поправимое, — сказал я им обеим. — В дальнейшем будем поступать так. Вы вдвоем мне споете одну из тех песен, что уже знаете, а только после этого я для вас пою что‑нибудь новое.

— Это шантаж! — вскинулась младшая.

— Ты где слов таких нахваталась? А еще принцесса! Я своим пением доставляю вам удовольствие, а я от вас что‑нибудь получать должен?

— Пошли в спальню! — сразу предложила Лана. — Я разве отказываюсь?

— Нет уж, это я от тебя и так получу. А не будешь петь, и тебе песен не будет! А раз стесняешься одна, то вдвоем с сестрой петь гораздо легче.

Надо сказать, что мы дома почти все время болтали по–русски. Вначале это было нужно для закрепления магически полученных знаний, а потом жены заметили, что общение на родном языке доставляет мне удовольствие, да и сами привыкли. Конечно, они помнили мои слова, что нежелательно так говорить при посторонних, но, то и дело, об этом забывали в присутствие Ника. Тот, естественно, пристал ко мне с просьбой научить.

— Это секретный язык ордена, — сказал я ему. — Когда подрастешь, если тебя в него примут, то будет тебе и язык. А сейчас, извини, не могу.

— А они? — возразил молодой Саж, показывая рукой на девушек. — Тоже в ордене?

— Они — это моя семья, единственные родные для меня люди в этом мире. И от моих девочек у меня секретов нет… почти.

— Значит, все‑таки есть от нас секреты? — сразу заметила мою оговорку Лана.

— Есть, — согласился я. — Есть вещи, которые вам просто не нужно знать. А в ордене действует правило, что если кому что‑то знать не нужно, он это и не знает. И такой порядок не из‑за недоверия.

Я уже сегодня был в ордене, поэтому удивился, когда к нам под вечер приехал Маркус.

— Что‑то случилось? — спросил я его по–русски, игнорируя Ника.

— Мне трудно сказать, насколько это важная новость, — ответил мне маг, — но через пару свечей после твоего ухода прилетела граша от агента из Гардии. В записке написано следующее: королевский двор, сера, много. Я помню твою инструкцию, на что обращать внимание в первую очередь. Сера там стояла одной из первых.

— Значит, Гардия, — сказал я. — А как обстоят дела с серой у нас? Поставки по заказу начались?

— Пока нет. Земля там только начала просыхать. Я узнавал, первые поставки начнутся примерно через декаду.

— Вот что, Маркус, нужно скупить всю серу, которая есть в столичных аптеках и переправить в замок. Мельницы и жаровни готовы?

— Жаровни уже в замке. Из заказанных десяти чашек с пестиками для растирания пока готовы только две.

— Мне пока больше и не нужно. Бочонки готовы?

— Готовы, но мы их пока не отправляли. Дороги еще не слишком хороши для возов, а спешки в этом деле, как ты сам сказал, нет.

— Тогда, когда купите серу, организуйте мне сопровождение в замок и доставьте туда купленную серу и чашки. С углежогами договорились?

— Договорились и купили по небольшому мешку угля трех пород деревьев, с которыми они работают. Все это пока в ордене.

— Значит, и уголь отправите вместе со мной.

— Все это я сделаю, хотелось бы знать, для чего все это? И чем нам могут грозить большие закупки серы королевским двором Гардии?

— От тебя у меня секретов нет, но лучше не рассказывать, а показать. У тебя нет желания наведаться в замок вместе со мной? Мы за три дня должны управиться вместе с дорогой, а здесь пусть пока покомандует Лонар. А сера в Гардии — это очень плохо. Если это то, о чем я думаю, то это война. И почти наверняка война именно с нами.

— Я поеду, — сказал Маркус. — Завтра выполним все твои поручения, а послезавтра сразу после завтрака будь готов к поездке, я вместе с эскортом подъеду прямо к дворцовым воротам.

Маркус попрощался со всеми и уехал к себе.

— Видишь пользу от языка ордена? — спросил я у Ника. — Мы свободно разговаривали, а тебя никто не гнал — все равно ничего не поймешь.

— Я язык знаю, но тоже почти ничего не поняла, — призналась Лана. — Ясно только, что послезавтра ты едешь в графство на три дня. И еще ты говорил о войне с Гардией.

— Ты больше болтай, так я Маркуса попрошу тебе знание языка стереть. Не будет тебе ни песен, ни стихов. Хоть Ник и свой человек, но разговор был не для его ушей.

Младшая обиделась на меня и ушла в спальню.

— Зря ты на нее так! — попеняла мне Алина. — Кое в чем она еще ребенок. Ты бы не ее ругал, а лучше важные разговоры вел не в ее присутствии. Сказал бы, мы бы и вышли.

— В следующий раз непременно так и сделаю, — пообещал я. — Тебе с поэмой еще долго возиться?

— А что, нужны деньги?

— Самому что ли обидится? — в потолок сказал я.

Алина отложила рукопись, подошла ко мне и обняла за плечи.

— Ну извини, — прошептала она. — Подумаешь — неудачно пошутила.

Она уселась мне на колени и прильнула к губам. Лана заводила меня своей страстью, а с Алиной я сходил с ума от ее нежности и ласк.