Счастливчик Леонард

— Клер, где твоя одежда?

— Там, — неопределенно махнула рукой она. И добавила: — Может, ты все-таки опустишь меня на землю?

Не отпущу. Потому что тогда нам точно не хватит времени скрыться — в твоем наряде только семенить можно.

— Алекс, Фелиция, может быть, все-таки с нами? — в очередной раз поинтересовался я у этой парочки, которая только тем и занималась, что забывала — они здесь не одни. И потому ежеминутно целовалась, отчего, поглядывая на Клер, я лишь печально вздыхал.

— Нет, Лео, мы остаемся, — оторвавшись от своего занятия, дружно закрутили они головами.

— Ну как знаете, — пожал я плечами.

Хотя, конечно, было жаль. Чем плохо иметь в своей команде такого кузнеца, как Алекс? И для Фелиции занятие бы нашлось. Например, она бы делала то, чего не дождешься от Клер, — стряпала всякие вкусные вещи.

— Ну, тогда до свидания?

— До свидания, Лео. И спасибо! — ответил Алекс, а Фелиция смущенно мне улыбнулась. Еще она зачем-то поправила юбку, которая и без того была в полном порядке.

Затем мы по очереди жали Алексу руку, в то время как Клер с Фелицией обнимались-целовались. Заодно они друг другу что-то шепнули, отчего обе захихикали. На этом наше прощание и закончилось.

Мы удалялись от места нашей недавней битвы все дальше и дальше. Головешка уже который час подряд старательно держал на лице печальный вид.

Как же, егеря забрали все подчистую. При этом большую часть растащив по карманам, несмотря на отчаянные тирады и даже проклятия вернувшегося на своей телеге деда. Мы с Блезом обхохатывались, наблюдая за всем этим с безопасного расстояния, а Тед хоть бы раз улыбнулся, что-то мрачно ворча себе под нос.

Сейчас Блез, несмотря на свой недавний смех, несомненно чувствовал себя виноватым — сколько я учил его пользоваться арбалетом, а как дошло до дела, он про него совершенно позабыл, понадеявшись на свой палаш. Наверное, правильно чувствовал: пара арбалетных болтов, пущенных в нужное время и в нужное место, вполне могли бы избавить меня от большей части того, что я пережил. Но что сделано, то сделано, и хорошо все то, что хорошо заканчивается.

Мы с Клер снова шли последними.

— Лео, а ты когда-нибудь жениться собираешься? — спросила она меня в тот миг, когда я, поддерживая ее под локоть, помогал перебраться через камень.

И я с готовностью кивнул: в последнее время такие мысли посещают меня все чаще и чаще.

— А к чему ты спрашиваешь? — Подумал, что сейчас она скажет, мол, мечтала бы заиметь такого мужа, как я, — готового пожертвовать жизнью ради своей возлюбленной. Увы.

— Тогда почему ты, вместо того чтобы проверить у них пояса и чересседельные сумки, первым делом бросился меня лапать? У них же было полно денег! Чувствую я, ох и трудно тебе будет найти себе жену! Разве что какую-нибудь дурочку. Из тех, кто считает, что с милым и в шалаше рай.

— Меня и такая вполне устроит, лишь бы она меня любила. А я ее.

— Вот я и говорю, что судьба тебе на дурочке жениться. Ладно, — вздохнула она, — пока ты еще не женат, а сама я не замужем за каким-нибудь графом или на худой конец бароном… — И Клер со значением на меня посмотрела.

Я понимающе кивнул: как бы там ни было, Фелиция спасена, а значит, ближайшие перспективы сулили мне немало приятных минут.

Блез развел замечательный костер. Ночью в горах огонь виден издалека, но он умудрился спрятать его так, что даже в десятке шагов тот был едва заметен. И еще огонь не давал отблесков на соседней скале. А дым от него сразу же развеивался воздушным потоком. Может быть, предосторожность и излишняя, но всем нам хотелось спокойно выспаться, вместо того чтобы посреди ночи то и дело хвататься за оружие, каждый раз косясь на Головешку: как он никакой опасности не почувствовал?

Время от времени поправляя дрова в костре, Блез правил свой палаш. Головешка потрошил добытого мною тетерева, Клер делала вид, что предстоящая стряпня не может касаться ее никаким боком, а сам я размышлял над тем, что пора бы определиться, куда именно нам в Сагании направиться. Затем решил отложить разговор на утро, которое, как говорится, мудренее.

— Как его лучше приготовить? — спросил Головешка, когда закончил с потрошением. — В глине запечь или на вертеле?

Смотрел он на меня, но ответила ему Клер:

— Если в глине, зачем ты тогда его выпотрошил? Чтобы изнутри глиной нафаршировать?

— Так, значит, на вертеле?

— А почему ты вначале ее не ощипал? Чтобы ощипывать сейчас и вместо специй птицу в земле извалять?

— А что же ты раньше-то мне ничего не сказала?

— Ну, я думала, ты какой-нибудь особенный способ знаешь.

И в этом была вся Клер. Вздохнув, я поднялся на ноги, подошел к Головешке, забрал у него тетерева (к слову, старого, а значит, мясо у него должно быть жестким, как подошва сапога) и, размахнувшись, запустил его куда подальше.

— Лео, ты чего?! — накинулась на меня Клер.

— Ты его готовить не хочешь, Головешка не умеет — только и остается, что умаслить им горных духов. Чтобы добрые к нам были.

— А сами-то что мы есть теперь будем?!