Счастливчик Леонард

Но нет, таким оказался Головешка. Что в общем-то было понятно при его неприязни к воде. Хотя стоит ему разок увидеть море, как он сразу же в такое влюбится. Даже не представляю, как можно не любить море.

— А какие там вообще есть города? — спросил Головешка.

Тщательно покопавшись в памяти, я с трудом вспомнил всего один. К тому же не совсем был уверен, что он находится на берегу моря и вообще в Сагании.

— Да, Лео, в какой именно мы направимся: Стоклерт, Авальяро, Карбент, Дроствар или же Гирус?

Перечислив их, Клер поставила меня в трудное положение, потому что понятия не имел, где они расположены. На выбор, сделанный мною наугад, Клер вполне могла заявить, что, например, Гирус от моря так же далек, как мои познания в географии — от хотя бы минимальных. Разве что об Авальяро мог сказать, что он столица этой страны… или Карбент, что-то из памяти выпало.

— На месте разберемся: туда еще добраться надо, — выкручиваясь из положения, заявил я. — И вот еще что… Теодор, смотри по сторонам внимательней!

Способность Головешки обнаруживать руины Прежних там, где другой пройдет мимо сотню раз и не обратит внимания, никто у него не отнимал. В этих лесах их должно быть полно. Нам в любом городе придется несладко, если заявимся мы туда без гроша в кармане.

— Потерпи еще немного, — успокаивал я Клер, выглядевшую так, что мне ее было искренне жалко. — Лес скоро закончится.

Мне и самому до нервной дрожи надоел этот бесконечный лес, по которому мы брели уже добрую неделю. Поначалу все казалось не так плохо. Все-таки идти в тени огромных деревьев, когда под ногами шелестит зеленая трава, нечто совершенно иное, нежели пересекать пустыню под лучами палящего солнца. И живности настолько много, что всегда есть возможность выбрать: а что бы нам такое устроить на ужин?

Я интересовался у Клер: что бы она хотела — зажаренного на вертеле поросенка, испеченную на углях дрофу или густую наваристую похлебку из какой-нибудь там косули? Получив ответ, начинал выслеживать ее заказ. Причем не специально выслеживать. В этом совершенно не было нужды: дичь сама так и лезла на глаза, и оставалось только выбрать молодую и упитанную особь. Не говоря уже о то и дело попадавшихся нам на пути речках, речушках и ручейках, где рыбы водилось вдосталь. Так что ни с мясом, ни с рыбой проблемы у нас не было. Впрочем, как и с солью.

Головешка все же успел прихватить одну из переметных сум мытарей, приглянувшуюся ему своей тяжестью. Вероятно, он посчитал, что в ней должен храниться золотой песок. И каково же было разочарование и его, и остальных, и, чего там скрывать, мое, когда в суме оказалась обычная соль.

Вернее, не совсем обычная — с запахом вишни, я даже и не слыхивал о такой. С ароматом малины — знаю, приходилось ее видеть и даже пробовать. Но не вишни. Оказалось, такая соль — обычное дело, разве что редко встречается. По крайней мере Клер утверждала именно так, а Головешка всячески ей поддакивал. Цена у такой соли куда выше обычной, вероятно, именно по этой причине она у мытарей и оказалась.

При расставании Алекс от своей доли вежливо отказался, заявив, что ему как будто бы и неудобно что-то у нас брать, поскольку мы и так чрезвычайно помогли. Не сумели уговорить, хотя мы даже с радостью отдали бы ему целую половину, поскольку выбрасывать соль из-за ее цены было жаль, а у нас и без нее хватало своей поклажи, один гнумбокс чего стоил. Затем несший ее Головешка, рухнув в воду, от большей части соли нас избавил, хотя сам он клятвенно уверял, что упал не намеренно. В общем, все было хорошо, пока предгорье не закончилось; вокруг по-прежнему лес, но он стал совершенно другим.

Непролазным настолько, что Блез, шедший первым и прокладывающий путь палашом, отчаянно ругался каждый вечер, что не хватит у него точильных камней до той поры, когда мы отсюда выберемся. К тому же теперь в лесу царила изнуряющая духота, спасаясь от которой не скинешь с себя одежду — насмерть загрызет гнус. Но настоящий кошмар, натуральный ад, начался вместе с болотами! Помимо всех прежних «прелестей», которые никуда не делись, добавились еще и новые — невероятное количество ползающих ядовитых гадов. А также гадов зубастых, поскольку кайманы встречались теперь на каждом шагу.

Что тут говорить, я много раз проклял свое решение — какое-то время держаться подальше от больших дорог, пока мы достаточно не углубимся в Саганию. К тому же выяснилось: кайманов Блез боится панически. Нет, виду он не показывал нисколько, но чего это ему стоило, знал только он сам. Блез ждал их появления отовсюду, он даже на деревья поглядывал с опаской, как будто кайманы умеют по ним лазить.

Однажды Клер спросила:

— Лео, неужели в ущелье Злых Духов было еще тяжелее?

Чтобы поддержать ее, я сказал, что примерно так же. Хотя там приходилось намного хуже.