Счастливчик (СИ)

Не начну. Не сегодня.

-- Я смотрю, ты подружился с Вилли, -- вдруг произносит.

Пожимаю плечами.

-- Он отличный парень.

-- А ты знаешь, что он тайно встречается с Ниной?

Вот так. Вопрос в лоб. Вызнала-таки.

-- А ты против личных отношений на работе? -- задаю свой вопрос, уходя от прямого ответа.

-- Нина с Вилли? -- вмешивается Гай. -- О, я думал, она на тебя запала.

Изабелла хмурится.

-- "Запала", -- передразнивает. -- Ну что за словечки?

-- Прости, мам, вырвалось, -- признает мальчик, готовый признать что угодно, лишь бы его не вернули обратно делать уроки.

Лифт мерно гудит, медленно опускаясь все ниже и ниже. Чувствую, как воздух становится более спертым.

-- Я не против личных отношений, -- говорит Изабелла. -- Люди здесь годами, и без отношений все равно не обойдется. Но когда мне врут, не выношу.

Мы сейчас о Нине и Вилли, верно?

-- Ты их накажешь? -- снова не сдерживается Гай.

Молчу, но тоже напряженно жду ответа.

-- Посмотрим, -- произносит Изабелла таким тоном, что ясно -- Нине и Вилли можно только посочувствовать.

Ну не расстреляет же она их, в самом-то деле?

Лифт останавливается, открывает двери. Как же здесь жутко. Как они тут находятся сутками?

Изабелла идет впереди, мы с Гаем -- следом. Мальчик чихает от пыли несколько раз подряд, мать оборачивается, смотря на него с немым укором, но ничего не говорит, идет дальше.

***

Кажется, пустого пространства в забое стало еще больше со времени моего прошлого посещения рудника. Глазею по сторонам, пытаясь увидеть знакомые лица, но никого не вижу. Может, оно и к лучшему?

Изабелла берет Гая за руку, едва мы выходим к рабочим, и не выпускает его, хотя мальчик и обещает, что не отойдет от нее.

К начальнице тут же подходит один из охранников, отчитывается об обстановке. Стою за ее плечом молчаливой тенью, жду. Все люди вокруг мне незнакомы, но замечаю враждебные взгляды. Для всех -- если я с Изабеллой, значит, враг. Да уж, Гаю здесь лучше не появляться, несмотря на охрану.

-- Как с женщинами? Утихомирились? -- спрашивает Изабелла.

-- Они-то да, -- охранник трет ладонью бычью шею сзади, мнется, бросает взгляд на Гая.

Что-то такое, чего нельзя говорить при детях? Напрягаюсь.

-- Алекс, возьми Гая, отойдите немного, -- говорит мне Изабелла. -- Я на тебя рассчитываю.

-- Хорошо, -- отзываюсь и беру мальчика за руку.

Он явно против, тем более, чтобы его держали за ручку как маленького, но не спорит. С любопытством оглядывается на мать, по молчаливому кивку которой возле нас быстро нарисовывается другой охранник. Игнорирую его, пусть топчется рядом, Гаем в любом случае рисковать не хочу.

-- Так и будешь меня держать? -- бурчит мальчик. -- Она на нас даже не смотрит.

-- Так и буду, -- отвечаю. -- Давай ее не злить, ладно? Я хочу еще узнать, что происходит.

Гай тут же догадывается.

-- Из-за той девушки? Волнуешься?

-- Угу, -- просто киваю.

Из-за Ди, из-за Мэг, Дилана, капитана, Эда, Нормана, Тима и даже Томаса -- все они мне не чужие.

В этот момент у тачки, доверху наполненной синерилом, отваливается колесо, и она всем весом обрушивается на ногу какому-то мужчине. Он кричит, к нему бросаются несколько охранников. Другие рабочие оборачиваются на крик, но свои места покидать боятся. Крик жуткий.

Гай в ужасе дергается.

-- Ему раздавило ногу? -- вскидывает голову. Глаза огромные.

-- Надеюсь, что нет, -- отвечаю, крепче сжимая его ладонь.

Тут же даже нормальных медикаментов нет, ничего нет. Что они с ним сделают? Пристрелят?

В горле встает ком. Если я не справлюсь с роботами, все люди, находящиеся здесь, рано или поздно умрут. Их заменят новыми рабами. И еще. И снова.

-- Что с тобой? -- Гай дергает меня за руку. -- У тебя такое лицо.

Встряхиваюсь. Нечего валить с больной головы на здоровую.

-- Нормально все, -- заверяю. -- Человека просто жалко.

Брат шмыгает носом.

-- Мне тоже. Но Джордж его вылечит.

Не спорю. Пусть думает так.

-- А правда, что они все здесь пленники? -- не унимается Гай. Возле раненого суетятся охранники, подозвали других рабочих, заставили поднимать тачку, сами не пачкают руки. -- Все-все? -- кажется, когда я сказал мальчику правду, он толком не задумывался, сколько здесь людей.

-- Все, -- говорю правду.

Гай ежится и перестает задавать вопросы. А чего я хотел? Праведного гнева от ребенка, чья мать отвечает за постоянную поставку сюда рабов?

Наш охранник по-прежнему рядом, но его внимание больше приковано к происходящему у тачки. Раненый все еще кричит. Хочется зажать уши руками.

Изабелла прекращает свой разговор и тоже направляется в ту сторону.

В этот момент моей свободной ладони что-то касается. Сжимаю пальцы в кулак, чувствуя, что это бумага, а когда оборачиваюсь, возле нас уже никого нет. Вернее, есть, тут поблизости много рабочих, но кто из них успел приблизиться, пока все отвлеклись, угадать невозможно.

Изабелла разворачивается, направляется к нам. Вид мрачный, даже злой.

-- Пошли отсюда, -- перехватывает руку Гая. -- Завтра вернемся, посмотришь, что хотел, -- говорит мне. -- Сейчас здесь слишком много шума.

-- Что с ним будет? -- киваю в сторону уже скулящего от боли раненого.

Равнодушно пожимает плечами.