Счастливчик Старр

— Все в порядке,— сказал Лаки.— Надеюсь, мы скоро увидимся.

— Конечно.

Кук открыл вход в пещеру со своей обычной мрачной грацией. Лаки и Бигман одели шлемы, плотно замыкая их на шее, вдоль парамагнитных полей. Лаки почти с наслаждением втянул в себя первую порцию консервированного воздуха. Он давно уже привык к нему. Сначала Лаки, а за ним и Бигман шагнули в шлюз. Толстая стена опустилась за ними.

— Бигман, ты готов? — спросил его Лаки.

— Можешь быть в этом уверен, Лаки,— послышался голос в наушниках. Маленькая фигура Бигмана казалась тенью в тусклом освещении шлюза. Стенка поднялась. Они почувствовали дуновение воздуха, вылетающего в вакуум, и шагнули вперед через отверстие шлюза. Прикосновение к рычагам наружного управления — и стенка снова опустилась за ними. Свет совсем померк. Стоя в абсолютной темноте, они оказались в молчаливых и пустых рудниках Меркурия.

Они щелкнули выключателями фонарей, и темнота исчезла на небольшом расстоянии вокруг них. Они осветили туннель, протянувшийся перед ними. Чем дальше они шли, он становился все более сумрачным, в конце концов исчезая в непроглядной тьме. Луч света имел резкие очертания, как обычно в вакууме. Все, что не было освещено лучом, оставалось в кромешной тьме. Высокий землянин и его маленький компаньон марсианин повернулись к этой темноте лицом и двинулись вперед, в недра Меркурия. У Бигмана было такое ощущение, что он здесь не первый раз, потом он догадался — туннели на Луне похожи на эти.

— Как на Луне,— сказал он шепотом.

— Ага,— подтвердил Лаки.

Стены изгибались, переходя в скалистый потолок. По своему сечению, для большей надежности, туннель был почти круглый вверху и почти прямоугольный внизу. Воздух внутри скафандра был, как мембрана, и отчетливо слышался стук собственных шагов. Шаги Лаки Бигман мог ощущать по едва заметной вибрации каменного пола. Эта вибрация не была звуком в полном смысле этого слова, но для человека, проведшего большую часть своей жизни в вакууме, в так называемом безвоздушном пространстве, это значило одно и то же. Он «слышал» вибрацию твердого материала более тонко, чем обычный землянин слышит вибрацию воздуха, называемую звуком. Они оставляли позади себя каменные колонны, служившие опорами для свода туннеля. И опять здесь было сходство с рудниками Луны, только там тяготение было в два с половиной раза меньше. От главной шахты, по которой они шли, ответвлялись туннели. Лаки, казалось, не спешил, останавливался перед каждым проемом, сверяясь со схемой, которую он захватил с собой. Бигману не понравилось, что всюду им встречались следы человека, оставленные здесь: лампы дневного света, когда-то служившие для освещения коридоров, слабые отметины на тех местах, где парамагнитные переключатели двигали вагонетки, груженные рудой, углубления в стенах, где когда-то размещались комнаты и лаборатории, помещения, где шахтеры обедали, или исследовались образцы пород. Теперь все было демонтировано и разрушено. Остались только голые стены. Но Бигман не впадал в уныние. Да и как можно было унывать, если у тебя такое важное дело — не для прогулки же он пришел сюда.

— Лаки, эргометр не показывает ничего? — спросил он.

— Нет, не показывает. Ты лучше помолчи.

Это было произнесено тихо, без каких-либо интонаций, но Бигман знал, чем это вызвано. Он перевел переключатель связи для несущей волны и зашифровал сообщение путем внесения в него кодированных искажений. Это нс было обычной принадлежностью скафандра, но у Лаки с Бигманом так было заведено. И Бигман почти инстинктивно присоединил шифратор к приемнику-передатчику, подготавливая их скафандры. Сердце Бигмана забилось чуть быстрее. Если Лаки переходил на связь по узконаправленной, зашифрованной волне,— значит опасность была велика. Или, в любом случае, она приближалась.

— Что случилось, Лаки?— спросил он.

— Надо поговорить,— голос Лаки обволакивал, как будто он раздавался со всех сторон сразу. Это было следствием недоработки в приемной части дешифратора, который выдавал небольшую порцию «шумов».

— По плану это туннель 7А,— сказал Лаки,— по нему можно относительно коротким путем пройти к одной из вертикальных шахт, выходящих на поверхность. Я собираюсь идти туда.

— Ты? Зачем?—спросил Бигман.

— Для того, чтобы выбраться на поверхность, — чуть усмехнулся Лаки.

— Для чего?

— Для того, чтобы по поверхности добраться до ангара и «Метеора» в нем. Когда я в последний раз приходил в корабль, я взял с собой изо-скафандр.

Бигман, переварив все это, снова спросил:.

— Значит, мы теперь отправляемся на Солнечную сторону?

— Верно. Я возьму курс на Большое Солнце. Я не могу уклониться в сторону. В конце концов, мне нужно идти в направлении солнечного зарева над горизонтом. Это все очень здорово упрощает.

— Брось, Лаки! Я думаю, сириане находятся именно в этих рудниках. Разве ты на банкете не утверждал это?

— Нет, Бигман. Я не утверждал этого. Я всего лишь поддакивал другим.

— Тогда почему же ты не сказал мне этого?