Счастливчик Старр

—... недавно создано. Его дни не превышают сотни оборотов планеты вокруг солнца. Его контроль над силой мысли не идеален. Мы же более опытны, можем с легкостью предсказать все различные пути, которыми может развиваться ваша Земля. Очень небольшое их количество будет понятным для тебя, и ни за какое бесконечное количество лет не смогли бы мы высказать мысли относительно вашего единственного мира, и каждая из этих мыслей будет также восхитительна и блестяща, как и та мысль, которая будет представлять собой истинную реальность. Со временем вы поймете это.

— И тем не менее, вы сами не сочли за труд изучить мой мозг.

— Только для того, чтобы убедиться в том, что я раньше просто предполагал. У вашей расы существует возможность для развития. При самом удачном стечении обстоятельств через миллион оборотов нашей планеты — мгновении в жизни Галактики — вы тоже, может быть, достигнете внутренней жизни. Это отлично. У моей расы появится товарищ в вечности, а такое товарищество выгодно и вам и нам.

— Вы говорите, что мы только может быть достигнем этого состояния? — осторожно спросил Дэвид.

— У вашей расы есть определенные тенденции, которых никогда не было у моего народа. Из твоих мыслей я вижу, что существует тенденция против благополучия для всех.

— Если вы имеете в виду такие явления как преступление или война, тогда загляните в мой мозг так'глубоко, как вам будет угодно, и вы увидите, что большинство людей борются с этим антинародным явлением, и что хотя наш прогресс медленен, но он определенно имеется.

— Это я вижу. Я вижу куда больше. Мне совершенно ясно, что ты сам с радостью готов бороться за благополучие всех. У тебя сильный и здравый ум, основу которого я не огорчусь увидеть и у одного из наших. Я бы хотел помочь тебе в твоих попытках.

— Но как? — произнес Дэвид.

— И опять твой ум полон подозрений. Расслабься, не надо так тревожиться. Моя помощь не будет заключаться в том, что я начну вмешиваться в дела твоей расы, могу тебя в этом заверить. Такое вмешательство было бы абсолютно недопустимым по вашему пониманию и ниже нашего достоинства. Вместо этого разреши, я покажу тебе два несоответствия, которые, как ты и сам прекрасно знаешь, существуют в тебе. Во-первых, поскольку ты состоишь из нестабильных ингредиентов, являешься созданием отнюдь не вечным. Причем, ты не только разложишься и растворишься всего через несколько оборотов естественным образом, но это может произойти и значительно раньше, если подвергнешься до этого одному из тысяч возможных стрессов. Во-вторых, ты чувствуешь, что лучше всего тебе работать в полной секретности, и тем не менее недавно такое же создание, как и ты, узнало в тебе твою истинную сущность, хотя ты и делал вид, что совсем другое существо. То, что я сказал, правда?

— Да, правда,— ответил Дэвид.— Но что вы можете тут поделать?

Глубокий голос ответил:

— Все уже сделано ... и находится у тебя в руке.

И в руке у Дэвида Старра оказалось что-то исключительно мягкое — какая-то ткань, почти невесомая полоска...

Глубокий голос ответил на невысказанный вопрос:

— Это не газ, не ткань, не пластик и не металл. Это вообще не материальное тело, по крайней мере в том смысле, какой ты вкладываешь в понятие материи. Это ------. Надень ее на глаза.

Дэвид начал исполнять то, что ему было сказано, и полоска прыгнула из его рук, как будто она обладала своей собственной примитивной жизнью, легко прижавшись к его лбу, глазам и носу, но он все так же хорошо мог видеть и дышать и даже моргать, не замечая при этом никаких перемен.

— И что это дает? — спросил он.

Прежде, чем он успел докончить свою фразу, перед ним оказалось зеркало, созданное из энергии так же быстро и бесшумно, как и сама мысль. В зеркало он мог видеть самого себя, но смутно. Его костюм фармбоя от высоких сапог до отворотов комбинезона, казалось, являл собой тень и туман, постоянно меняющиеся, как струйка дыма, которая вилась, но не исчезала. Начиная от верхней губы и до самой макушки, его голова была окружена сверкающим светом, который буквально ослеплял так, что ничего не было видно. Пока он в изумлении смотрел, зеркало исчезло, вернувшись энергией в то хранилище, из которого так мгновенно было извлечено. Дэвид с удивлением спросил:

— Вот таким я буду казаться всем остальным, кто на меня посмотрит?

— Да, если у этих остальных тот же самый сенсорный аппарат, что и у тебя.

— Да, но ведь я вижу все прекрасно. Это значит, что световые лучи проходят сквозь завесу? Почему же они не покидают ее и не позволяют видеть моего лица?

— Они входят и выходят, если пользоваться твоей терминологией, но они меняются на своем пути и позволяют видеть только то, что ты сам видел в зеркале. Чтобы объяснить тебе все, мне пришлось бы пользоваться концепциями, которых нет в твоем мозгу.

— А все остальное?

Руки Дэвида медленно заскользили по дыму, который окружал его. Он ничего не почувствовал.

Глубокий голос вновь ответил на его невысказанные мысли.