Счастливчики

С тем же успехом Гвен могла бы повиснуть у мамы на шее: скачет, ведет себя как бездомный щенок, которому наконец-то удалось привлечь чье-то внимание. Я люблю сестру, но ей действительно нужно научиться держать себя в руках и сохранять спокойствие, если хочет выжить с нашей чудесной матерью.

Что-то ворчу в ответ.

– Зак! Друг мой. Поешь с нами сегодня вечером? – Папа пытается слегка стукнуть меня по плечу, будто мы приятели, но я в последний момент отхожу в сторону, и его кулак проносится мимо. Я пожимаю плечами.

Мама отрывает взгляд от готовки.

– Было бы неплохо. Я пораньше ушла с работы, чтобы мы могли наверстать упущенное.

– Да, конечно, – бормочу я. – Без разницы. – Не то чтобы мне было куда идти.

– Отлично. Будь добр, накрой на стол. – Моя мама говорит только в приказном тоне.

– Уже? – Сейчас только половина пятого.

Она смотрит на меня поверх очков.

– Да, пожалуйста.

Я раздуваю ноздри и думаю сказать «нет». Убежать из дома и никогда не возвращаться. Уехать куда-нибудь с Конором или что-то в этом роде, хотя я знаю, что домашняя жизнь Конора такая же дерьмовая, как и у меня, просто в ином плане – вряд ли кто-нибудь в школе об этом догадывается, учитывая, как друг себя подает. Решаю, что оно того не стоит – конфликт, спор с матерью-адвокатом, – поэтому вздыхаю, вытаскиваю из ящика столовое серебро и молча принимаюсь за дело.

Когда заканчиваю, мама приходит посмотреть мою работу, потому что не дай бог я сделаю что-то неправильно. Напрягаюсь в ожидании критики, но мать слегка кивает мне и похлопывает по плечу. Похоже, я свободен, пока ужин не будет готов. Выбегаю из кухни и прячусь в относительной безопасности своей спальни.

Безопасность, конечно, временная. Два часа спустя я снова спускаюсь вниз, сажусь за обеденный стол со своей семьей, мечтая как-то ускорить время, чтобы все закончилось и я мог вернуться в свою комнату.

– Как дела в школе? – спрашивает мама, передавая салат Гвен, и думает, что может обмануть нас, притвориться, якобы ее волнует ответ. Если бы она действительно заботилась о нас, возможно, проводила бы дома больше трех вечеров в месяц.

– Здорово! – Гвен практически слюной исходит от внимания. – Учитель истории сказал, что моя предыдущая курсовая работа – одна из его любимых… и в следующем году я подумываю попробовать себя в чирлидинге! – Бросаю на нее взгляд, когда слышу это. – А еще Эмери Ламберт пригласила меня на свой день рождения на следующей неделе, и это здорово, ведь она никогда не разговаривала со мной раньше, поэтому мне, очевидно, лучше пойти. – Сестра молчит, чтобы сделать вдох.

– Отлично, Гвен, – перебивает мама и отворачивается, прежде чем та успевает сказать больше. Лицо Гвенни вытягивается. Я пытаюсь поймать ее взгляд, но она смотрит в свою тарелку, как будто это самая интересная вещь в мире. Папа молчит на другом конце стола.

– А что нового в школе у тебя? – Мама обращается ко мне, но я ее игнорирую. Я все еще пытаюсь заставить Гвен улыбнуться или, по крайней мере, встретиться со мной глазами. – Зак. Алло? Я задала тебе вопрос.

Я наконец поворачиваюсь к ней:

– Почему ты вообще здесь?

Я застал ее врасплох, и она на мгновение откидывает голову назад.

– Прошу прощения?

– Говорю, зачем ты здесь?

Она оглядывает стол, мою сестру и моего отца.

– Я здесь живу.

– Ой да ладно. – С такой силой втыкаю вилку в кусок мяса на тарелке, что стол трясется.

Она прочищает горло и дарит мне жесткую фальшивую улыбку, которая не достигает ее глаз.

– Знаю, я редко бываю дома… Это дело набирает обороты, и…

Я перебиваю ее. Не хочу слышать ее неубедительные оправдания.

– Ты не поняла. Нельзя просто появляться здесь, когда тебе удобно, и думать, что все нормально.

Ее глаза расширяются, как будто она сомневается в моем душевном здоровье. Как будто мне тут надо извиняться.

– Прошу прощения? «Появляться»? Я сплю здесь каждую ночь. И напоминаю, что я твоя мать, так что следи за своим тоном. – Она явно готова перейти в адвокатский режим, и силы покидают мое тело.

– Прости, – бормочу я. Гвен выглядит так, будто вот-вот расплачется. Я тяжело сглатываю.

Мама вздыхает и проводит рукой по волосам.

– Все нормально. Я не хочу тратить наше общее время на ссоры. А теперь расскажи, пожалуйста, как у тебя с учебой?

Обвожу взглядом комнату, прежде чем ответить. Гвен все еще горбится над своей тарелкой, папа сливается с обоями, а у матери под глазами мешки, которые выглядят так, словно стали ее постоянными спутниками.

Такой вот наш семейный ужин.

Глава 15 Мэй

Уже поздно. Кажется, что всегда поздно, словно дни пролетают мимо и мне остаются только ночи. Я стою в своей спальне и смотрю на пустые стены, где раньше висели плакаты. Афиши групп, на чьи концерты я ходила с Люси, Хим и Джорданом, постеры музеев, куда нас возили родители, когда мы были моложе, вся эта фигня, которой я интересовалась, прежде чем поняла, что ничего из этого не имеет значения.

Я сняла их после смерти Джордана.

Теперь стены моей комнаты пусты.

Толстый конверт, зажатый в моей руке, еще не вскрыт.