Счастливчики

Ком встает у меня в горле, хотя это глупо. Мне плевать на этого парня. Пусть Хим его забирает. Пусть убегут, поженятся и заведут кучу глупых милых детей…

– Мэй, – Хим машет рукой перед моим лицом. – Ты меня слышишь?

– А?

– Что ты хочешь выпить? – Она показывает на бар.

– Ой. Да. Имбирный эль или что-то в таком роде. Спасибо.

Хим показывает мне большой палец и уходит. Мне действительно нужно стараться нормально вести себя с ней.

Здесь так громко. Комната маленькая, и с каждой новой пронзительной нотой группа грозит меня оглушить.

Они ужасны. Тут не может быть двух мнений.

Становится очень темно, и толпа с каждой секундой увеличивается. Люди начинают давить на меня. Когда один особенно агрессивный парень проталкивается мимо, меня вдавливает в бар. Сердце стучит в ушах, забивая прочие звуки в комнате. Лезть сюда, в это море тел, было ужасной идеей. Но оставаться дома среди тех писем, которые я не могу открыть и не могу уничтожить, ничем не лучше.

Я медленно вдыхаю, выдыхаю, но это не помогает. У меня начинает кружиться голова. Зрение размывается. Я в ловушке в гуще всех этих людей. Нет выхода. Здесь небезопасно, дома небезопасно – везде, куда бы я ни пошла, это ощущение следует за мной, словно тень того дня.

Дрожащими руками лезу в сумку, чтобы найти свой телефон.

Мне нужно написать Люси. Попросить ее: пожалуйста, пожалуйста, иди сюда и спаси меня.

Я не могу найти сотовый. Его нет в моей сумке. Где же он? Дыши, Мэй. Я отбрасываю волосы с лица, но половина из них приклеивается ко лбу, влажному и липкому.

Я потею. Я в ловушке, и я потею.

Зажмуриваю глаза, чтобы отгородиться от всего этого – шума и людей, – но вместо этого появляется лицо Джордана, как будто оно нарисовано на моих веках. Сначала он улыбается мне, этой легкой улыбкой, которая так похожа на мою, и я хочу запрыгнуть в кадр, чтобы удержать его еще раз. Но когда продолжаю жмуриться, картина плывет, голова Джордана взрывается, улыбка исчезает с его лица, а затем я чувствую, что падаю.

Глава 20 Зак

Я стою рядом с Мэй, ожидая, когда ее энергичная подруга вернется, и изо всех сил стараюсь не раздражаться на парня справа, который наталкивается на меня каждые пять секунд.

Больше всего на концертах Конора – кроме Мэтта, разумеется, – я ненавижу это полное отсутствие личного пространства.

Ну то есть что, парень не может понять намек и сдвинуться чуть дальше? Уважать мои границы? Как будто я для него невидимка.

Начинаю злиться и тут замечаю, что Мэй ведет себя ненормально. Конечно, я не уверен, что по ее меркам нормально, но у нее закрыты глаза, и она шатается взад-вперед, словно не может найти свой центр тяжести. На мгновение я очарован – она такая красивая, почти безмятежная, – но внезапно ее лицо бледнеет.

Мэй откидывается назад, и на секунду я не уверен, что происходит, но потом мое тело реагирует, не советуясь с мозгом. Я бросаюсь к ней, ловлю и обнимаю за плечи. Ее глаза пустые, расфокусированные и ни на что не смотрят. Странно. Дрожь прокатывается по моему позвоночнику.

– Мэй. – Мой рот в сантиметрах от ее лица, но я не хочу быть озабоченным придурком и думать об этом прямо сейчас. – У тебя все нормально? – Оглядываюсь в поисках помощи, но никто, кажется, не замечает, что среди толпы кому-то стало плохо. Я крепче обхватываю Мэй за плечи и вижу карман чуть дальше у барной стойки и пустой стул.

Хватаю ее под мышки и тащу за собой. Моя рука адски ноет, когда мы туда добираемся, но, по крайней мере, Мэй все еще на ногах.

– Садись здесь, – хлопаю по стулу.

В ее глазах пустота. Я толкаю Мэй на сиденье и машу бармену на другом конце бара.

Тот подходит, бросает один взгляд на Мэй и поднимает брови.

– Чувак, с твоей девушкой все в порядке? – Он типичный инди-парень – обтягивающие черные джинсы, рукав татуировок и очень лос-анджелесская прическа.

Я наклоняюсь через бар и кричу:

– Она в порядке. Можно нам немного воды, пожалуйста?

Бармен молчит, рассматривает тонкую фигурку Мэй, а затем наклоняется, достает запотевшую бутылку воды и плюхает на стойку перед собой.

– С тебя семь долларов.

Пристально смотрю на него – извините, это что, шутка? Но у меня особо нет выбора, поэтому я ворчу и копаюсь в карманах, чтобы выудить купюру в десять долларов.

Бармен протягивает мне мизерную сдачу, говорит:

– Чувак, просто, чтобы ты знал, руководство не одобряет наркотики в клубе, – и бросает выразительный взгляд на Мэй.

– Она не употребляет наркотики, чувак.

Бармен поднимает бровь и ухмыляется. Явно мне не верит, но ему, очевидно, все равно, потому что секунду спустя он поворачивается принять заказ у девушки рядом со мной и начинает заигрывать с ней.

Я стискиваю зубы, смотрю на Мэй и протягиваю бутылку.

– Пить сможешь?

Она все еще молчит. Ее веки странно трепещут. Проходит несколько мгновений, и она выглядит все хуже и хуже. Все тело Мэй дрожит, и мне приходится удерживать ее на стуле. Ей действительно нужно выпить эту воду.