Счастливчики

– Ты не прав. Мама заботится о нас. А вот все остальные – нет. Ты дурак, если не видишь.

Качаю головой. Не хочу с ней ссориться.

– Ладно. Как скажешь. Мы на одной стороне. – Делаю паузу. – Просто знай, что, если тебе что-нибудь понадобится, я здесь. Ты не заслуживаешь такого обращения, ясно?

Она всхлипывает.

– Да уж. Без разницы.

* * *

Весь гнев, который я сдерживаю во время этого разговора, все еще кипит на следующий день, когда Мэтт проходит мимо меня в коридоре перед последним уроком и говорит: «Эй, Теллер. Я слышал, у Мэй практически припадок случился на нашем концерте на той неделе», затем смеется, и я бью его по лицу. Секунду он удивленно таращится, держась за щеку, а затем бросается на меня. Он тяжелее, но я злее. Мне удается пару раз врезать ему в живот, прежде чем мистер Эймс разнимает нас и тащит обоих в кабинет директора.

К моему удивлению, когда мы заходим, в комнате ожидания сидит Мэй. Мэтт видит ее, издает отвратительный гул, и я напрягаюсь, чтобы вырваться из хватки Эймса.

Тот бросает нас обоих на стулья с другой стороны комнаты и хмуро смотрит сверху вниз.

– Господи, ребята. Что на вас нашло? Я думал, вы были друзьями.

Я фыркаю, и Мэтт бросает на меня презрительный взгляд.

– Вы немного отстали, мистер Эймс. – Я на себя не похож и вижу, что Мэй слушает нас с другой стороны комнаты. – Разве вы не слышали? У меня больше нет друзей. – Вижу, как Мэтт закатывает глаза. – Чего? Тебе есть что сказать? – наклоняюсь к нему, и Эймс делает шаг ко мне.

Я поднимаю руки, мол, все нормально. Все хорошо.

Все хорошо.

Что за чертова ложь.

Глава 39 Мэй

Я сижу на одном из неудобных стульев в комнате ожидания, когда какой-то учитель затаскивает Зака. Его лицо покраснело, а глаза сузились. Затем вижу Мэтта рядом с ним – нетрудно понять, что произошло.

Я пытаюсь поймать взгляд Зака, но кажется, он намеренно меня избегает. Чувствую себя паршиво: вчера он попытался рассказать, что планирует школа, дабы отметить годовщину расстрела, но я перебила его и ушла. И потом не отвечала на его сообщения. Когда я сегодня пришла в школу, меня ждало справедливое наказание от вселенной: записка, где говорилось, что Роуз-Брэйди хочет меня видеть.

Директриса высовывает голову из своего кабинета и велит мне войти. Пока я встаю, ее взгляд падает на Зака, Мэтта и учителя, и она поднимает брови.

– Гленн. Что тут происходит?

Мистер Эймс проводит рукой по своим коротким черным волосам и вздыхает.

– Привет, директор Роуз-Брэйди. Извините, что беспокою. Эти парни пихались в коридоре. Думаю, беседа с вами или с директором Калбом не повредит.

Судя по фингалу Мэтта, вряд ли просто пихались, но учитель, похоже, хочет преуменьшить то, что на самом деле произошло.

– Так и было? Привет, Мэй. – Лицо Роуз-Брэйди смягчается при виде меня, и директриса отступает назад, чтобы дать мне пройти в ее кабинет.

Я сажусь в очередное неудобное кресло перед ее столом. Клянусь богом, администрация специально выбрала эти стулья, чтобы мучить людей, которым не повезло здесь оказаться.

Роуз-Брэйди продолжает:

– Мне нужно кое-что обсудить с Мэй, но это ненадолго. Гленн, ты не против остаться с мальчиками, пока не придет директор Калб? Он должен вернуться в офис с минуты на минуту. Мой секретарь на приеме у стоматолога, и я бы предпочла, чтобы ребята не сидели здесь одни после драки.

Видимо, учитель кивает, потому что Роуз-Брэйди благодарит его, закрывает дверь и садится за свой стол.

– Спасибо, что пришла, Мэй.

«А что, у меня был выбор?» Глотаю слова, ведь я теперь пытаюсь вписаться в новую жизнь, где меня не выгонят из школы.

– Я просто хотела поговорить. Я горжусь тем, что ты не впутывалась в неприятности с тех пор, как вернулась в школу, ты, очевидно, действительно стараешься, и я так рада это видеть. Знаю, каждый день – это испытание. Уж поверь, я действительно знаю. – Она замолкает, вытирая глаза. – В прошлом году я видела, как ты закрываешься, и очень волновалась. Так что мне приятно наблюдать за твоими успехами. Тем не менее я хотела поговорить с тобой о том, что мы запланировали на годовщину. Как ты знаешь, осталось чуть больше недели. – Роуз-Брэйди нерешительно смотрит на меня, словно боится, что я сейчас вскочу и начну кричать на нее прямо посреди кабинета.

Я вонзаю ногти в ладонь. Так сильно, как только могу. Заставляю себя дышать. Киваю.

– Энн Ким и ее группа помогают нам организовать мероприятия в память о жертвах, и она сказала мне, что ты не хочешь принимать в этом участие, что я очень хорошо понимаю…

У меня все внутри падает, когда я представляю, как Энн и Роуз-Брэйди сидят в этом кабинете и говорят обо мне. Какая я жалкая. Что ничего не могу с собой поделать.

Ну и на фиг их. Останься Джордан жив, он был бы здесь, помогал все организовать. Помогал бы Энн.

Я сглатываю и перебиваю ее:

– Я буду, – голос хриплый, словно я не разговаривала уже несколько дней.

Роуз-Брэйди замолкает.

– Да?

Я киваю.

– Я помогу. Я буду участвовать. Что вы от меня хотите?

Она удивленно поднимает брови.