Счастливо, Ивушкин! Повесть-сказка

— Но где же ты? — спросила Луша. — Ведь не можешь же ты быть в ведре с водой?

Сестра Летница улыбалась еще ласковее.

— Нет, конечно. Я не могу сказать вам, где я. Я буду ждать вас в своем доме, а приведет вас ко мне веселый мак.

— Мак? — изумился Ивушкин.

— Мак, — подтвердила она.

— Как же это может быть? — не поверила Луша.

— У вас есть головка веселого мака?

— Есть.

— Вот и возьмите ее, и бросайте маковые зернышки на землю. А зернышко по земле покатится, бросайте второе. А потом — третье. И идите — глядите только на него.

— Ас водой что делать?

— Ничего. Выплесните ее назад в колодец.

— И мы… и ты… — заговорил Ивушкин, сбиваясь. — Ты поможешь нам?

— Помогу, конечно, — сказала сестра Летница. И она опять ласково улыбнулась.

После этих слов поверхность воды в ведерке погасла, как экран телевизора, когда кончились передачи.

В душе у Ивушкина и у Луши, как рыбка в пруду, плескалась веселая надежда.

Ивушкин разломал маковую головку, вынул зернышко и бросил его на землю, пристально на него глядя, боясь потерять из виду. Зернышко покатилось. Они двинулись вслед за ним. Зернышки весело бежали по земле, потом останавливались. Тогда Ивушкин кидал следующее. И оно вновь катилось.

Куда они шли, трудно было себе представить, потому что зернышки были маленькие, глядеть на них надо было сосредоточенно.

И вот уже побежало-покатилось последнее зернышко. И остановилось. Ивушкин остановился. Луша остановилась. Оба подняли головы и оглянулись.

Цвели яблони. Белые, доверчивые цветы покачивались на распахнутых ветвях и тихо напевали, едва слышно, едва различимо выводили какую-то ласковую мелодию. За яблоневым садом стоял маленький белый домик с зеленым крылечком и зелеными ставенками. С крылечка по зеленым ступенькам спускалась им навстречу сестра Летница. Платье на ней было белое, широкое, длинное. И лицо у нее было белое, только на щеках румянец, и то неяркий, она улыбалась ласково и приветливо, и было в ней что-то такое, что сразу вызывало воспоминание о летнем деревенском утре, когда легкий туман плывет над озером, травы стоят в росе неподвижно, а на опушке леса проснулась лазоревка и звонкими капельками роняет свою песенку в траву. И светает, светает, и встает из-за леса ясное, нежаркое, хорошо выспавшееся солнышко.

"Кто же она? — подумал Ивушкин. — Может, это и есть сама летняя заря?"

— Заходите, заходите, дорогие гости! — поздоровалась она с ними.

— И мне заходить? — спросила Луша.

— Ну, непременно, — сказала сестра Летница. — Входи, Луша, и ты, Ивушкин!

— Разве ты знаешь, как нас зовут? — спросил Ивушкин.

— А как же! — удивилась сестра Летница. — Всегда надо знать, как зовут того, с кем разговариваешь.

В саду у сестры Летницы под яблонями стоял стол, а вокруг него четыре лавочки. Ивушкин и сестра Летница сели друг против друга. Луша встала рядом с Ивушкиным.

— А теперь рассказывайте, а я подумаю, как и чем вам помочь. На ваших лицах написана какая-то печаль. А печали быть не должно. Потому что вы оба — добрые и хорошие, и преданные друзья.

Ивушкин и Луша стали рассказывать сестре Летнице про свою беду, а она внимательно слушала и не перебивала, а только кивала головой и иногда улыбалась доброй, ободряющей улыбкой.

— Почему они меня не спросили? — говорил Ивушкин. — Я не хочу один, без Луши. Они не понимают, что Луша — мой друг. Своих не бросают.

— Я-то думаю, что здесь что-то не так, — говорила Луша. — Но выходит, что так. И я не могу разобраться. Хоть все это неправильно. И не должно быть. Но Ивушкин сам слышал. Хозяин сказал — "списанная". А это значит не просто ничья, а еще и ненужная.

— Три комнаты! — продолжал возмущаться Ивушкин. — Очень даже просто — мамина, папина, моя. А Лушина где? Хотел бы я знать, где Лушина! Им там в городе лошади не нужны. Как это не нужны? Лошади нужны везде! И вот что теперь делать? Что делать? Ты можешь нам какнибудь помочь?

Сестра Летница опять улыбнулась своей доброй улыбкой.

— Видите ли что, — сказала она. — Ведь беды-то на самом деле у вас нет!

Луша и Ивушкин посмотрели на нее в удивлении.

— Да, да, — сказала сестра Летница. — Вы вернетесь домой, туда, где тикают ваши часы, и тогда узнаете, что беды никакой нет.

— А как же город? И я? И Луша? — сбиваясь и волнуясь, спросил Ивушкин.

— Увидишь, — сказала сестра Летница. — Все будет хорошо. Правда, маленькая беда с вами все-таки произошла…

— Какая? — спросили Ивушкин и Луша в один голос.

— А такая, что вы не знали или забыли, что в каждом человеке и звере, в каждой птице живет маленький теплый солнечный зайчик. И если ко всякому-всякому живому существу отнестись с добром (только не притворяться, только по-настоящему!), то в нем этот солнечный зайчик проснется, и всякий ответит вам тоже добром, потому что почувствует в себе солнышко и жизнь. И если тебе вдруг покажется, что человек злой или делает плохо, ты сразу не сердись на него, не обвиняй его. Это значит просто, что солнечный зайчик уж очень крепко заснул. Ты постарайся разбудить его и увидишь, как все будет хорошо!

— А как же нам быть?.. — начал было Ивушкин, но сестра Летница остановила его.