Счастливо оставаться!

Степан дрожащими руками поднял девочку и, сдерживая рыдания, понес в родительскую спальню. Марья не отставала ни на шаг. Велела положить на Зямино место. Ольга даже не пошевелилась. Старуха перекрестила девочку и протянула Степану полотенце:

– Рви, – просипела она.

Звягин попытался – мокрое полотенце не поддавалось.

– Зубами рви… – просипела Марья.

Степан надорвал край, и полотенце затрещало. Старуха приняла оба обрывка. Один протянула Полине:

– У порога положи. Под ноги.

Второй обрывок тщательно свернула и приказала Степану:

– Отца приподними.

Тот трясущимися руками повернул Зиновия Петровича на бок, Марья расправила под ним кусок полотенца, нашла иконку, дождалась, пока Степан все поправит, и уважительно бережно скрестила Зямины руки.

– Ну вот и все… Дай воды, – обратилась к Ираиде.

Та, опухшая от слез, разом осунувшаяся и страшная, принесла стакан. Старуха сделала глоток, обрушилась на стул и жалобно попросила:

– На улку меня…

Степан с женой, притихшие, измученные, вывели под руки трясущую головой Марью и усадили точно на то место, где ровно час назад дожидалась она их меченую дочь. Спустя какое-то время Ираида выглянула с крыльца и нашла скамейку абсолютно пустой. К дому потянулись люди. Полина Михайловна встречала печальных гостей. Степан курил на веранде. Ольга мирно спала. До самого вечера.

Когда начало смеркаться, Ираида засобиралась домой:

– Я уж, Степ, не вернусь, сидеть с вами не буду – все-таки дети. Оставлять боязно…

Ираида Семеновна уже было собралась пересказать свекрови вчерашние приключения Оли и Вовки, да та вовремя невестку остановила:

– Иди-иди, Ира. Мы сами здесь побудем, – и с мольбой взглянула на сына.

Степан с готовностью кивнул головой, но на всякий случай жене предложил:

– Сами дойдете или проводить?

Полина Михайловна с недоумением взглянула на сына. Теперь пришла невесткина очередь показывать благородство:

– Чего удумал? Это еще зачем? Вроде не ночь на дворе. С Ольгой вмиг добежим.

Как вообще могла представить Ираида свою дочь бегущей, особенно после пережитого кошмара и нескольких часов глубокого сна, было одному Господу Богу известно. Девочка еле держалась на ногах, беспрестанно зевала и таращила полузакрытые отекшими веками глаза. Впрочем, мать ее это не смущало. Сказала – добежим, значит, добежим.

Ее упорное стремление домой было вполне объяснимо. Ираида Семеновна тревожилась за оставленного в гостях у Татьяны сына. Осиротевший Вовка уже битый час подвывал, стоя у окна, отчего новоиспеченная нянька испытывала если не бешенство, то, во всяком случае, жуткое раздражение. При этом Татьяна периодически косилась в сторону сидящего на диване мужа и злилась еще больше. Тот всем видом своим показывал, уставясь в телевизор, что дети – совершенно необязательное, а возможно, и абсолютно нежеланное явление в семейной жизни. Еще полчаса, и Татьяна с готовностью бы с ним согласилась, но пока данное подруге обещание удерживало ее от напрашивающегося само собой вывода.

– Слышь, Вов, ты чего ревешь-то?

– К м-а-а-ме хо-чу-у-у…

– Да придет твоя мама! Никуда не денется! – пообещала Татьяна.

– До-о-о-олго… – противно хныкал Вовка.

– Да где же долго?! – полувозмутилась-полусогласилась соседка. При этом она не переставала думать о том, как это похоже на бесшабашную Ирку! Бросить ребенка и испариться в неизвестном направлении. И хотя Татьяна прекрасно знала, куда и по какому поводу отправилась Ираида, ее не покидало чувство уязвленного самолюбия и обиды: «Господи! И вот таким-то людям ты даешь детей? Да еще двоих!»

– Эй, парень, – снисходительно протянул развалившийся на диване сосед, – иди, что ли, сюда, телик посмотрим…

– Нет, – отказался мальчик покинуть свой наблюдательный пункт.

– Да ладно тебе! Не мужик, что ли? – неожиданно точно попал Татьянин муж в нежное Вовкино сердце.

– Мужи-и-ик, – протянул младший Звягин и шмыгнул носом.

– Ну, раз мужик, так и иди сюда. Футбол смотреть будем.

– Зачем ему твой футбол? – заревновала Татьяна. – Может, мультики где показывают?

– Ты бы про мультики еще в двенадцать ночи вспомнила! Воспитательница хренова.

Слово «хренова» Вовке было хорошо знакомо, ласкало слух, и поэтому на соседа тот посмотрел уважительно.

– Футбол? – скупо уточнил мальчик.

– Футбол. Наши с югославами, – ответил Татьянин муж, не отрываясь от экрана.

Вовка подошел. Сел рядом. Правда, на достаточном расстоянии. Прокашлялся и, глядя в телевизор, не поворачивая головы, между прочим, сказал соседу:

– А мама Ольгу убила.

– Не по-о-онял? – занервничал любитель футбола и беспомощно посмотрел на жену.

– Ты че несешь? – закудахтала Татьяна. – Ты че несешь, дурень?

– Мама… убила… Ольгу, – старательно и медленно повторил Вова. – Вот и нет никого. Дома у нас. Теперь, наверное, ее в землю зароют.

– Ттты этто… – начал заикаться сосед, разом утративший интерес к футболу, – тты этто брось, парень. Чушь такую нести – убила!

– Она убила, – стоял на своем Вовик. – Ольга сначала нам не родная была. – Татьяна с мужем переглянулись. – А потом ведьмой стала и из дома ушла. Тогда мама тоже ушла, чтобы убить…

– Ой, бля-а-а, – застонал Татьянин муж. – Чикатило!