— И меня, — добавил Лукашик.
Правда почему-то поперхнулся от прозвучавшего:
— Опоздал, — произнесенного обоими родителями Совунчика едва ли не одновременно.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись, а после перевели взгляды на сына и меня, очутившуюся у него на коленях и икнувшую гораздо громче от прикосновения губ к шее.
— Денис, — с укоризной покачала головой Любовь Витальевна. — Не смущай девочку. Ей и без тебя неловко.
— Ма, у меня острая нехватка этой смущающейся девочки, — обняв меня под грудью, Совунчик снова коснулся губами моей шеи и спросил: — Как думаешь, это лечится?
— Все, я домой, — подскочил Лукашик. — Ким Яковлевич, Любовь Витальевна, был рад встретиться, — посмотрел на нас с Совунчиком и покачал головой: — Две сволочи.
— С учётом того, что ты в отца, — будто и не заметив прилетевшее в наш адрес, Любовь Витальевна помахала ладонью Луке и вздохнула: — Хроническое и так не лечится, а тебя ещё и мясом кормят.
— А Совунчику что ли нельзя? — встрепенулась я. Развернулась лицом к Денису и треснула его по затылку: — Ты охренел о таком молчать!? Я тебя сколько мясом кормила!? Ты тормоз!?
— Да можно мне все! — выпалил он, поймав мои руки и прижав меня к себе так, что я не смогла даже рыпнуться. — Кошка! Завязывай!
— Иди в задницу! — прошипела ему в ответ и покраснела от негромкого смеха Совушкиных.
— И он ещё спрашивает лечится или нет, — покачала головой Любовь Витальевна. Тронула мужа за плечо и показала ему взглядом на дверь. — Кимушка.
— Денис, не забудь позвонить про "Starlet", — поднимаясь из-за стола, произнес Ким Яковлевич.
— Пап, все завтра, после экзамена Кошки, — ответил Совунчик, неохотно ссадил меня с колен и пошел провожать родителей
А я икнула на всю квартиру, услышав не предназначавшееся для моих ушей:
— Позвони, как пройдет экзамен, и лучше уложи свою Кошку спать. Как будто не понимаешь, что девочке надо выспаться, а не полуночничать. — негромкий вздох и еле слышное: — Совести у тебя нет, Денис.
Мне даже не пришло в голову отбрыкиваться и сопротивляться, когда Совунчик вернулся на кухню и, привалившись плечом к стене, показал взглядом на ванную.
— Мыться и спать, — произнес он. — Даже не думай, — помотал головой на попытку убрать посуду в раковину и обнял, притягивая к себе. — Дурка. Нашла ведь из-за чего стучать зубами.
— Ты мог хотя бы предупредить? — кое-как прошептала я, закапываясь в объятия глубже. — Я хотя бы привела себя в порядок, а то стою, как не знаю кто.
— Да? — Совунчик отодвинул меня от себя, критично осмотрел и снова обнял, вздыхая: — Какая же ты у меня все таки дурка, — поцеловал в макушку и замер, не отрывая губ. — Все. Спать, — прошептал спустя минуту и негромко добавил, спрашивая: — Как думаешь, Киска уснет, если Совунчик ее поцелует?
— В смысле, если? — опешила я, поднимая голову и улыбаясь смеющимся глазам Дениса. — Как минимум, стопятьсот раз.
— Обещаю стопятьсот один.
— И обнимашки?
— Обязательно, — кивнул Совунчик. — Без обнимашек одной Киски не усну уже я, — улыбнулся, коснулся губами моих и показал загнутый палец. — Один.
— Ау! Совунчик! Так-то мы договаривались на поцелушки и обнимашки в кровати!
— Ну так чего ты ждешь? Особого приглашения? — с лукавой улыбкой Совунчик отошёл на пару шагов назад и закыскал: — Кис-кис-кис!
54. Приоритеты. POV. Геля
— Кошка, я тебя придушу! Геля, твою мать! Ты скажешь мне или нет? Кошатина! Ты сдала?! Нет? Блядь, да сколько можно-то?! — схватившись за голову, Совунчик со злостью пнул по колесу Старичка и процедил пару витиеватых выражений, а потом, выдохнув, радикально и резко поменял тактику выпытывания ответа на один единственный вопрос: — Кисунь… Кошатинка… Гелечка…
Я шмыгнула носом, опуская глаза — ну а как могло быть иначе, когда на тебя уже не орут? — тюкнулась лбом в грудь Дениса и обняла его, слушая все ещё рычащее, но нежное и уже успокаивающее:
— Все будет нормально, Кис. Я с Филом переговорю и натаскаю тебя. Не расстраивайся, Кисунь, — поцеловав в макушку, Совунчик плотнее обнял меня и спросил: — Что попалось в задании?
— Да там… легкотня, — отмахнулась я, поднимая взгляд и обречённо вздыхая. — Сперва по теории погоняли, потом по стандартным коктейлям прошлись. У меня даже пятислойка получилась с первого раза. А потом уже задали пару лонг дринков и что-нибудь убойное. Я "Ginja Assassin" и "Mea Culpa" сделала, а на убойку "Глубинную бомбу" с абсентом выбрала.
— А подача? Подачу сделала? — напомнил Совунчик то, что втемяшивал мне последние несколько дней до экзамена в баре, дома и, в принципе, каждую свободную минуту.
— Ага, — кивнула и, поджав губы, принялась дергать замочек у сумочки, когда Денис с ненавистью посмотрел на выходящих и счастливых новоиспеченных барменов.
Его буквально перекосило от их радостных возгласов "пока, Гель" и "приходи вечером, отмазки не принимаются", а ладонь, поднявшись по моей спине, принялась баюкать и поглаживать.
— Забей. Сдашь. Ты у меня самая лучшая, — прошептал Совунчик, гася рычащие и злые интонации.
— Правда?