Счастливого Рождества, Тони!

— Тони, я видел потрясающий сон! — едва увидев меня, начал Лафрамбуаз. — Ваш шеф пригласил меня в гости, а потом договорился с моим начальством, чтобы меня перевели из сыскной полиции к вам, в контрразведку. И вот мы с вами вдвоем разъезжаем по всему свету. Вы и представить себе не можете, сколько побед я одержал нынче ночью над шпионами самых разнообразных стран и народов!

— Полегче, Иеремия, полегче! Не стоит все же путать секретные службы с агентством Кука[6], а?

— Вы не романтик, Тони, это-то мне в вас и не нравится.

— Не вы ли совсем недавно утверждали прямо противоположное?

— Это свидетельствует лишь о гибкости моего ума и о том, что я не склонен зацикливаться на какой-нибудь навязчивой мысли… А теперь усаживайтесь и поведайте мне о своих последних подвигах!

Я рассказал ему о результатах вчерашнего расследования, упирая главным образом на то, что теперь, благодаря Эвелин и Сужалю, у меня наконец сложилось вполне определенное мнение о Гажане как об умном, хладнокровном и решительном авантюристе, способном к тому же долго скрывать свои планы и намерения. А такой психологический портрет плохо вяжется с представлением о нем как о невинной жертве…

— Да… При условии, что Ордэн не ошибся… и что Сужаль и мадам Гажан говорили с вами совершенно искренне…

— Что вы имеете в виду?

— А то, что уже давным-давно нас предупреждали, Тони: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их, ибо разве можно собрать с терновника виноград или с репейника смоквы?»[7]

— Прошу вас, переведите это, пожалуйста, на общедоступный язык!

— Возможно, Сужаль и мадам Гажан сказали вам правду, но не исключено также, что они лгали.

— Позвольте заметить вам, у меня есть некоторый опыт в таких делах!

— Самый богатый опыт обращается в ничто, Тони, когда вы влюблены.

Мои симпатии к Лафрамбуазу улетучивались с каждой минутой. Ожесточение инспектора против Эвелин приводило меня в бешенство. Но разговор так и не успел принять неприятный оборот — в палату вошел дежурный полицейский и передал больному записку. Иеремия прочитал ее и, отпустив подчиненного, повернулся ко мне.

— В конце концов, возможно, вы и правы, Тони. Только что обнаружили машину Гажана.

— Где?

— В Сент-Иняс.

— А что это за место?

— Деревушка в нескольких километрах от Сара, а значит, и от испанской границы.

— В Саре я — как у себя дома и знаю там нескольких ребят, которые так досконально изучили каждый сантиметр границы, что могут беспрепятственно бродить туда-сюда под носом у жандармов и карабинеров. Если Марк Гажан воспользовался услугами кого-то из них, я это тут же выясню.

— Значит, вы едете в Сар?

— Как только заправлю машину. До завтра.

— До завтра. И — удачи вам!

— Никаких следов самого Гажана, естественно, не нашли?

— Само собой, нет.

В Сар я приехал ближе к вечеру, уже в сумерках. Всю дорогу я опасался снежных заносов, но, к счастью, дело обошлось без бурь. Я снял комнату в гостинице «Аррайя», и отличный домашний паштет и цыпленок с грибным соусом окончательно настроили меня на самый оптимистичный лад. Рано утром я отправился повидать своего друга Испура — преклонный возраст не позволяет ему по-прежнему бродить по горам, и тем не менее он знает обо всем, что творится в округе. Испур встретил меня весьма сердечно — мы уже не раз вместе работали.

Для начала старик достал бутылку мадиранского вина, мы сели за стол и погрузились в воспоминания. Испур знает всех местных контрабандистов, и это он улаживает порой вспыхивающие между ними ссоры. Старик и сейчас выглядит крепыш крепышом, хоть лицо его и потемнело от горных ветров, в волосах прибавилось седины, да и плечи сгорбились чуть больше прежнего. Зато в глазах старого баска посверкивает все тот же молодой огонек — несомненный признак живого ума. Наконец, покончив с принятым между давними друзьями ритуалом, мы перешли к более серьезным материям.

— Ну, Тони, что вас привело сюда в такое время года?

— Надо разыскать парня, который помог перебраться через границу одному типу… я за ним охочусь…

— А что этот тип натворил?

— Убил моего лучшего друга, сделал его жену вдовой и осиротил малыша…

— Зачем?

— Чтобы не мешал ему предать собственную страну.

Испур немного помолчал.

— Такие люди не имеют права жить, Тони, — наконец твердо сказал он, — надеюсь, вам удастся поймать негодяя.

— Для этого мне понадобится ваша помощь… В первую очередь необходимо выяснить, кто его переправил на ту сторону.

— Вы приблизительно знаете, сколько дней назад это было?

Я назвал промежуток времени, когда Гажан мог оказаться в окрестностях Сара. Старик встал.

— Вы остановились в «Аррайе»?

— Да.

— Возвращайтесь туда, выпейте стаканчик за мое здоровье и ждите, пока я позову.

Около двух часов пополудни Испур передал, что приглашает меня на чашку кофе. Я немедленно бросился к нему. Старик познакомил меня с молодым и красивым парнем. Казался он слишком худощавым, но внешность обманчива, и этот поджарый, стройный юноша наверняка обладал стальными мускулами.

— Это Вэнсан Изочес… по-моему, он-то вам и нужен.