Счастливцы с острова отчаяния

Землю действительно трясет не переставая; иногда она резко, словно состав при сцепке вагонов, дергается. Дон встает, сдерживая улыбку: он прекрасно понимает, что «речь» Глэда обращена и к нему. Но как и все, он вдруг замечает облако пыли, которое поднимается, разрастаясь, на повороте у скалы, откуда доносится, несмотря на большое расстояние и встречный ветер, глухой шум обвала.

— Консервный завод! — простонал Майк и бросился бежать туда.

Через десять минут он увидит, что завод цел, но вышел из строя водопровод — его жизненная артерия. Отвалились громадные обломки скалы, и сотни камней самой разной величины усеивают большой пляж. Бараны, что паслись поодаль, на спускающихся к реке Уотрон склонах, успели разбежаться. Убило лишь одну корову. Но чудо, что при этом не погиб никто из людей. Впервые по-настоящему напуганные, обескураженные, рассерженные рыбаки и рабочие — одни в мокасинах, другие — в резиновых сапогах, одни в фартуках, другие — в зюйдвестках — бродят по заводскому двору среди сетей, бочек с маслом и соленой рыбой, разбитых ящиков. Это, правда, поправимое несчастье, но не предвещает ли оно самого худшего?

— Ну, давай же, — кричит Нед Глэд горе, — решайся! Ведь должны мы знать, что делать.

Мужчины наконец успокаиваются, начинают расчищать вокруг консервного завода наиболее заваленные места. Члены Совета обследуют эту неразбериху.

— Если подключить временный водопровод к деревенскому, то цех сможет работать, — делает вывод Симон.

* * *

5 октября. Сесиль, роды у которой принимала ее тетка Джилла — должность акушерки в семье Гроуеров передается по наследству, — родила дочку Маргарет. И, словно празднуя это событие, весна расцветила траву маргаритками. Стелющееся по земле «дерево островов» — так называют здесь согнутые ветром карликовые ивы, что растут лишь по краям деревни, — вновь оделось листвой. Чахлые яблони, чьи плоды сгрызут крысы, попавшие — увы! — на остров после крушения «Генри Поула», роняют дождь розовых лепестков на «сад Джой», долину в южной части Тристана, зажатую между ущельем Кэйв, пенистым потоком, и ущельем Дип — настоящим каньоном, где под отвесными берегами высотой 60 метров клокочет невидимая вода, которая потом каскадами выплескивается к ногам пингвинов на гнездовье Трипо. Вовсю цветут лен, голубика, лебеда, щавель, кейптаунский смородинник, колючий дрок. Лютики распустились возле дома Бетти — единственное место, где их можно видеть, — и, без сомнения, они обязаны этим какому-нибудь семечку, завезенному сюда в багаже из далекой Европы. Через несколько недель и южную герань сплошь усеют розовые цветы…

Но скалы в полукилометре на восток от деревни продолжают раскалываться. По ночам слышно, как они трещат, словно горящие поленья. Изредка от них отламывается большой камень, мчится вниз, скатываясь к подножию горы. Наспех сооруженный временный водопровод работает, однако и к нему со всех сторон уже угрожающе подбираются камни.

* * *

6 октября. Слишком затянулось это испытание, слишком неясен его исход. Измученные жены резидентов, чье мужество разлетелось в прах, подобно всей их посуде, ночи напролет дрожат от страха за своих детей, накрывая их кроватки колпаками из досок, и вскакивают при малейшем шорохе. Они больше не в силах выносить этого. Никто не называет имя той, что вбежала в комнату администратора, когда там пили чай, крича:

— Мы и так все время подыхаем здесь от скуки! А если еще придется подыхать и от страха, то с меня хватит, я уезжаю. Нигде не стали бы ждать, пока от нас останется мокрое место, а уже давно бы эвакуировались.