Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12

В.: Но возвращаясь к тому юридическому заключению, которое от вас попросил господин Кертис по этой сделке, у вас были до этой сделки какие-то профессиональные отношения с господином Кертисом?

О.: Конечно, я знал господина Кертиса до этой сделки. Мы вместе работали с рядом различных клиентов. Основным нашим клиентом была компания ЮКОС в то время.

В.: Можете ли вы объяснить, кто, как вы понимали, был тем клиентом, от чьего имени господин Кертис просил вас дать заключение по этой сделке?

О.: Клиентом был, определенно, господин Березовский.

В.: А от чьего имени, как вы поняли, он действовал в связи с этой сделкой?

О.: Я знал, что у господина Кертиса были другие клиенты, в том числе эти шейхи из Абу-Даби. Мы не делали из этого большой тайны. Но вполне могло быть, что он действовал не от имени Бориса или не только от имени Бориса, но он мог также действовать от имени шейха.

В.: Это письмо от Кертиса, датировано 17 января 2001 года, господину Сикесу из Clydesdale Bank. Господин Кертис в этом письме пытается объяснить Clydesdale Bank существо этой сделки, которую предлагается реализовать, пытается убедить банк открыть в Лондоне банковские счета, для того чтобы получать поступления — доход — от этой сделки. В первой фразе господин Кертис говорит, что «Спектрум», абу-дабийская корпорация, поручила нам ведение дела в связи с предлагаемым опционным соглашением. Далее он объясняет существо этого опционного договора: господин Березовский и господин Патаркацишвили — каждый получит по 70 миллионов долларов. Вот этот платеж был платежом за предоставление опциона. Вам это не показалось странным на тот момент, господин Ивлев?

О.: Что 70 миллионов долларов — это оплата за получение опциона, а далее, минимальная сумма за акции? Вообще-то так бывает. Все зависит от того, какую цель люди хотят достичь при использовании опционных соглашений. Да, эта сделка может показаться странной, но в этой ситуации и ряде других ситуаций, перед лицом которых я оказывался, помогая российским гражданам, — это не было странным.

В.: В связи с этой сделкой вы знали, что они хотели получать подтверждение получения денег без столкновения с проблемами валютного контроля, во-первых, а во-вторых, уменьшить налоговые риски, не так ли?

О.: Я не думаю, что они хотели минимизировать свои налоговые риски, потому как в России подоходный налог составляет всего 13 %, и он ниже, чем у вас, и для того, чтобы уменьшить налогооблагаемую базу, для них было бы лучше получить эти деньги в России. Но политическая ситуация изменилась, Борис и Бадри были уже на тот момент в Лондоне, они хотели, чтобы деньги были переведены в лондонский банк и чтобы у них был к ним свободный доступ. Это была их цель в этой сделке. Вопрос валютного контроля был нам знаком в то время: акции могли быть приобретены только при наличии лицензии Центрального банка, получить которую было практически невозможно. Поэтому нам пришлось искать иное решение.

Г-жа Дэвис: Вы, вероятно, знаете, что я сейчас говорю о 2001 годе, когда лондонский банк должен был соблюдать требования в области борьбы с отмыванием денег и что он должен будет убедиться в части источника денежных средств?

О.: Да, конечно, в то время подозрение, возникающее у иностранных банков, в отношении операций российских банков, которые, возможно, связаны с отмыванием денег, было широко распространено, поэтому всякий раз мы сталкивались с экстремальным уровнем контроля со стороны банков. Березовский, конечно, был исключительным случаем, все знали, что он только что стал врагом государства, покинул страну, уехал из России, все СМИ писали. Поэтому не только Clydesdale Bank, но и сам Стивен Кертис должны были очень осторожно, предусмотрительно здесь действовать для того, чтобы убедиться в том, что это не отмывание денег.

В.: Для этого лондонскому банку нужно было бы видеть договор, из которого стало бы ясно, каков источник денег?

О.: Да, конечно. Любой банк требует для такой большой сделки получение копии договора.

Судья Элизабет Глостер: Вы сказали минуту назад, что в опционном соглашении были прочерки на месте цифр. А потом вы видели когда-либо — чтобы эти цифры были-таки вставлены в договор?

О.: Нет, конечно, не в 2001 году. Может быть, где-то в документах, которые я читал недавно, может быть, я уже видел эти цифры.

Г-жа Дэвис: Это письмо от господина Кертиса, адресованное вам 22 января 2001 года. Он приложил к этому письму первый проект опционного соглашения под заголовком «Выдача опциона, предоставление опциона». Вы видите 70 миллионов долларов, которые должны выплачиваться «Спектрумом»? А выше, справа от слов «цена опциона», написано: «Павел, насколько мне известно, совокупная цена за все акции равна 10 миллионам. Попрошу вас рассчитать стоимость каждой акции в рублях». То есть получается, что с 22 января 2001 года как минимум вы знали, во-первых, цену, которая уплачивалась за предоставление опциона, — 70 миллионов долларов, и вы знали тоже, что стоимость акций равна была 10 миллионам.