Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12

О.: Да, последовательность такова.

В.: Хорошо. Теперь, если посмотреть на компании, которые выставлялись на залоговые аукционы, по которым государство выдавало под залог частично свои пакеты акций в обмен на кредиты, то из них есть только две компании, большинство акций которых были позже приватизированы какими-то разными методами, — это «Сибнефть» и «Сиданко». Группа ОНЭКСИМ господина Потанина приобрела «Норильский никель» и «Сиданко», так?

О.: Да.

В.: Господин Ходорковский и его группа «МЕНАТЕП» приобрели ЮКОС.

О.: Да.

В.: Так что у нас имеются два олигарха, которые предоставили кредиты под залог акций и позже получили контрольный пакет акций в компаниях, которые частично им были переданы под залог. А «Сургутнефтегаз» был приобретен «красными директорами», то есть существующим руководством.

О.: Да, я согласен.

В.: Так что мы посмотрели на то, как господин Потанин получил контроль над «Норильским никелем» и «Сиданко», как господин Ходорковский получил контроль над ЮКОСом, «Сургутнефтегаз» был продан «красным директорам», и пятый случай — это была как раз «Сибнефть». То есть аргумент, который выставляется относительно вероятности того, что господин Березовский приобретет акции в собственность, основан всего на двух примерах двух других олигархов: господина Ходорковского и господина Потанина, вы согласны?

О.: Да.

В.: Ну, хорошо. Но согласитесь вы тогда, что была одна очень большая разница между позицией господина Березовского и положением позиции господина Ходорковского и господина Потанина? А именно что господа Ходорковский и Потанин хотели управлять, развивать, расширять те компании и те бизнесы, которые они приобрели.

О.: Да, это можно про них сказать.

В.: А господин Березовский по сравнению с ними совершенно не горел желанием руководить и развивать, строить промышленную группу.

О.: Я не знаю. Господин Березовский не был основным объектом моих исследований.

В.: Благодарю вас.

Судья Элизабет Глостер: Большое спасибо, профессор Фортескью, что вы пришли и дали показания. Спасибо.

Михаил Прохоров О залоговых аукционах

Прошло уже 20 лет с тех пор, как в России впервые прозвучало словосочетание «залоговый аукцион». Выросло не одно поколение, имеющее весьма смутное представление о событиях тех лет. Тем не менее до нас и сегодня доносятся отголоски споров о том, справедливо ли создавалась новая Россия, в которой теперь живем мы и будет жить то самое «новое» поколение.

Я уже не раз высказывался на тему приватизации и становления бизнеса в России. Но книга, которую вы держите в руках, стала хорошим поводом снова поразмышлять о процессах, происходивших в середине 1990-х годов в политике и экономике.

Перед тем как коснуться самых острых вопросов, связанных с залоговыми аукционами, позволю себе кратко напомнить читателю ситуацию, так сказать, «исторический контекст», в котором происходили описываемые события. Вот лишь несколько фактов. В 1995 году, спустя четыре года после развала СССР, на выборах в Государственную думу абсолютное большинство получили левые партии во главе с коммунистами. Страна к этому моменту «по уши» увязла в чеченской войне. Дефицит бюджета составлял 15 млрд долларов (при общих доходах бюджета лишь в три с небольшим раза больше). Стоимость барреля нефти — порядка 15 долларов. В стране со 145-миллионным населением и огромным количеством бюджетников остро встал вопрос нехватки средств на выполнение социальных обязательств. Огромный внешний долг, доставшийся в наследство еще от советской власти и горбачевской перестройки, не был выплачен. И, наконец, ожидались грядущие выборы президента России, результаты которых вообще могли поменять ход российской истории, и мы имели все шансы пойти по пути Югославии Милошевича со всеми вытекающими последствиями в виде войн с соседями, окончательным развалом остатков экономики и неминуемой очередной революцией.

Президенту и правительству нужно было решать, где взять деньги на зарплаты, пенсии, содержание армии. Отмечался очень низкий уровень собираемости налогов. Не в последнюю очередь и потому, что директора тех самых впоследствии приватизированных предприятий на протяжении нескольких лет клянчили у правительства налоговые льготы под предлогом «большой социальной нагрузки», оправдываясь необходимостью содержать подведомственные детские сады, санатории и т. д. И при этом те же директора часто создавали себе лично прочный «финансовый тыл» через контроль над экспортными потоками своих, а точнее государственных, предприятий и их фактической распродажей по частям в «нужные» руки. Тогда же стал широко известен термин «красный директор».