Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12

О.: Я хорошо помню, что мы решили организовать платеж таким образом, чтобы это было должным образом для господина Абрамовича оформлено и для нас, потому что в Ле Бурже Абрамович упомянул, что Путину не нравится в этом участвовать, быть в этом задействованным. И, насколько я помню, цена была, как вы правильно сказали, 150 миллионов. Это совершенно неправильно в отношении цены, поскольку даже пресс-секретарь Абрамовича дал четкие показания в 2010 году, что цена была, по крайней мере, один миллиард, но у нас не было выбора, как я вам уже сказал, из-за налоговых причин или из-за каких-то других причин…

Судья Элизабет Глостер: Господин Березовский, секунду, когда вы говорите, что пресс-секретарь господина Абрамовича давал четкие показания в 2010 году, что цена была, по крайней мере, один миллиард, вы имеете в виду цена или оценка?

О.: Я имею в виду оценку ЦБ России, когда они выдали кредит ОРТ. Это было в 1999 году, после кризиса, кредит они дали 100 миллионов. Я очень хорошо понимал настоящую стоимость ОРТ на то время.

В.: Господин Березовский, я вас спрашиваю о соглашении, которое вы подписали, о продаже. Очень простой вопрос. Было два соглашения по продаже ОРТ компании «Акмос», одно, подписанное вами, другое — господином Патаркацишвили, вы согласны?

О.: Я не помню имя компании «Акмос», но хорошо помню, поскольку вы упомянули, условия соглашения.

В.: Единственная цена, на которую ссылалось ваше соглашение по продаже ОРТ, это было 10 миллионов, а не 150 миллионов долларов?

О.: Где это упоминается?

В.: Цена, упомянутая в соглашении купли-продажи между вами и «Акмос», была только 5 миллионов каждому, то есть в сумме 10 миллионов, а не 150.

О.: Господин Сампшн, я уже вам сказал, я следовал советам Бадри и моих финансовых консультантов, и я им четко сказал, я очень хорошо это помню, что настоящая цена — 150 миллионов.

В.: Хорошо, я принимаю, что это было 150 миллионов. Вопрос следующий — из этих 150 только 10 миллионов было указано в письменных соглашениях, не так ли?

О.: Вы совершенно правы.

В.: Спасибо. Это произошло из-за того, что вы хотели избежать получения других 140 миллионов в России?

О.: Совершенно верно.

В.: Значило ли это, что у вас не было никакого документированного объяснения того факта, что вы в реальности получили 150 миллионов?

О.: Не знаю, но если банки это приняли, то у них есть соответствующие ссылки по поводу того, что это такое. В Ле Бурже Абрамович настаивал — не я настаивал, а Абрамович, — что это должно быть сделано именно так. Я никогда не настаивал, я предпочитал прямой платеж.

В.: Каким образом, поясните, пожалуйста.

О.: Вот таким способом, о том, что мы должны думать о налогах, о том, что ЦБ России, может быть, эти деньги мне не даст, поскольку нужно с Геращенко это обсуждать. И вы знаете, что в Ле Бурже произошло.

В.: Вы или господин Патаркацишвили проинструктировали «Кертис и К» помочь вам в составлении документов по источнику 140 миллионов долларов?

О.: В отношении меня, определенно, нет. В отношении Бадри — вероятно, что или он, или Фомичев проинструктировал. Не помню. Я не помню, чтобы они какие-то инструкции давали, как вы сказали, моим финансовым консультантам или людям, которые организовывали сделку.

В.: Что вы знаете о компании под названием Spectrum General Trading?

О.: Я слышал название, но больше ничего не могу вспомнить. Напомните мне, пожалуйста.

В.: Ну, из того, что вы можете помнить, вы ничего не можете сказать о компании Spectrum Trading?

О.: Я не помню названия компании.

В.: Вы были председателем совета директоров «Спектрума»?

О.: Не помню, не знаю, не знаю, не помню.

В.: Не помните, были ли вы председателем «Спектрума»?

О.: Определенно.

В.: Если вы были председателем совета директоров компании, вы этого совершенно не помните? Это верно?

О.: Я просто помню, что я был исполнительным секретарем СНГ, но я не помню, в каких компаниях я был в совете директоров председателем, поскольку там была тысяча разных компаний. И только Бадри и мои консультанты регулировали, где я должен быть председателем, а где — нет.

В.: Хорошо, давайте на «Спектруме» сейчас сконцентрируемся. Это была компания, которой стопроцентно владел шейх. Это шейх сделал вас председателем компании?

О.: Не помню, не знаю.

В.: Помните ли вы, что 6 января 2001 года вы подали заявление об открытии счета в банке Clydesdale?

О.: Я только знал, что счет был открыт в этом банке, но я не помню точную дату.

В.: Это ваш личный счет, это не счет одного из ваших трастов.

О.: Я не помню, что у меня был личный счет в этом банке.

В.: Это заявление об открытии счета. Это подписано и заполнено вашим почерком.

О.: Да, а подпись определенно моя.

В.: Это показывает, что 6 января вы подали заявление на открытие счета в банке Clydesdale. Чья идея открыть счет в этом банке?

О.: Мне кажется, это была идея Руслана Фомичева или Кертиса, не помню.

В.: На следующей странице документа вы себя описываете как председателя компании «Спектрум». Объясните, почему вы это сделали?