Счастливые истории

Он приполз (идти не мог) к Алексею. Разбудил, дергая за руку. Прохрипел, что больно. Напугал до полусмерти. Леша сгреб мальчика в охапку, стал звонить врачам. И уговаривать держаться. Именно так.

– Держись. Держись, мелкий.

– Что?

– Держись, говорю!

«Скорая». Детская хирургия. Алексей бегал по коридору то на анализ крови, то к врачу, держал мальчика на руках. Слушал указания. И снова повторял:

– Держись, мелкий. Держись.

Когда ребенка забирали в отделение, долго не могли разжать руки. Вася стиснул их на рубашке Алексея так, что хоть режь ткань.

Алексей не уехал домой. Дождался конца операции. Врач спустился, рассказал, что и как. И что хорошо, что привезли сразу. Не стали ждать утра. Могло прорваться. Счет шел на минуты…

Анне муж обо всем доложил через несколько дней, когда повеселевший Вася уже садился и вставал.

Выписали пацана довольно быстро. Шрамом на животе он гордился. Считал количество швов.

Анна не знала, плакать или смеяться от всех этих новостей.

Леша и Вася навещали ее через день. Иногда через два. У них же оказалось полно дел.

Вася сильно хромал. Но, по словам Леши и медиков, с ногой все наладилось. Это так, остатки.

Вася задавал очень много вопросов палатному врачу. Он после своих приключений с аппендицитом неожиданно проникся атмосферой больницы и лечения.

Просил показать снимки сломанной ноги Анны до и после операции. Что бы он понимал, да? Но слушал объяснения доктора внимательно. Потом сообщил, что ему ведь тоже будут ногу ломать, железом ее набивать. Чтобы все наладить. И ему интересно, как это все выглядит в натуре.

Не сочувствие к маме. А любопытство. Но и то – хлеб. Анна видела, что врач воспринимает интерес ребенка всерьез. И не гасит, а подкрепляет.

Потом он Анне подмигнул. И сказал, что пацан-то – с мозгами. Может, в травматологи пойдет. С такими вопросами – самое оно.

Анна ждала выписки. Считала дни. И вы-сматривала на лицах навещающих ее мужчин следы ссор. Их не было. Хмурый, но спокойный Леша – тот ли это человек, который заговорил о разводе? Хитрый, но слушающий Лешу мальчик. Тот ли это Вася, который норовил напакостить и слинять? И был готов стоять насмерть, но не мыть за собой тарелку?

Вася складывал в сумку грязные банки, кастрюльки из-под передачи. Помогал! И спрашивал время от времени, сильно ли болит нога… Нет, не столько жалел, сколько представлял, что светит ему. Но… может быть, уже и жалел?

Вася даже стал подлезать под руку. Ласкаться. Чтобы погладили по лбу. Дался расчесаться без скандала. А на следующий визит Леша привел сына подстриженным почти под ноль, как новобранец в армии. Вернее, они оба с одинаковыми прическами явились. Анна, если бы не гирьки, – упала бы в обморок с кровати. А так – лежи привязанная, не дергайся.

Попрощавшись, Леша и Вася в дверях палаты взялись за руки. Когда Анна впервые это увидела – ручка мальчика сама поднялась и нырнула в лапу Алексея, у нее к горлу подкатил комок, все внутри сжалось – ни охнуть, ни слова не сказать.

Мужчины ушли. Солидно, как слоненок и слон, который папу хоботом за хвост держит. Рядом.

Анна поняла, что не было бы счастья, да несчастье помогло. За время ее отсутствия что-то изменилось. Бобров-старший принял младшего. А младший зауважал Алексея.

Хромая Анна дома старалась не выпадать из образа. Больше смотреть на Алексея, слушать его мнение, не перебивая. В ней проснулась странная женская хитрость.

Бобров-старший выбрался на равное с женой положение в семье. А в каких-то отдельных моментах вышел и на главное.

Анна иногда прикусывала язык в буквальном смысле. Успевала. И видела, что ее мужчины без нее прекрасно разбираются и договариваются. И порой мелкий огребает наказание – стоять в углу, неделю сидеть без конфет. Но принимает это как должное.

– Сам заработал. Вот.

На вторую операцию почти через полгода (вынимать железки из ноги) Анна уходила с легким сердцем.

А дома по возвращении ее встретил широкогрудый смешной щенок.

– Мама! Его зовут Ричард. Мама, он такой красивый! Правда?

Анна не расплакалась. Мы помним, слезы кончились еще в больнице, в первый раз. Но… поняла, что в груди горячо.

Со шкафа на чехарду и беззаконие взирал распушившийся Барсик.

Ричард лаял.

Алексей ворчал, что гулять с ним будут все по очереди, а не он один.

Васька суетился, почти не хромая, нарезал круги, в центре которых был щенок, и шумно радовался:

– Папа сказал, что он умный! Он будет Ричи! Ричи! Красиво же. Да? Да?

– Да, сынок.

Он стал называть их папой и мамой.

ЗЫ: Бобровы оказались настоящей семьей. Решили, что опеку переоформят в полное усыновление. Вася от этой новости взбодрился. Принялся называть себя Бобренком.

– Кто бобренок? Я – бобренок. Мы бобры. Мы бодры. А Ричи тоже бобер?

Он стал очень много говорить. Их упрямый сын. Как прорвало. Или наоборот – наладилось.

Наталя Шумак, Татьяна Чернецкая. В магазине

Забежала часиков в пять в магазинчик у дома. Балашиха. Микрорайон Северный.

Перед прилавком клубятся и ворчат, подгоняют продавщиц, бухтят две дамы. Пришли вместе, пакуют продукты, докупая забытое.