Счастливые привидения

— Моя Принцесса должна поменьше обращать внимания на взрослых и на то, что они говорят и делают, — повторял отец. — Взрослые сами не понимают, что они говорят и делают. Они болтают и болтают, обижают друг друга и себе тоже делают больно, а потом плачут. Не обращай внимания, моя маленькая Принцесса. Все это пустяки. Внутри каждого человека сидит еще одно существо — демон, которому на все наплевать. Все, что они говорят, делают и чувствуют, — шелуха, и с ней надо поступать, как повар поступает с луковичной шелухой. А вот с зеленым демоном, который внутри, ничего нельзя поделать. Этот зеленый демон никогда не меняется, и ему безразлично то, что происходит снаружи, ему безразличны болтовня, мужья, жены и дети, заботы и волнения. Когда отбрасываешь все наружное, что есть у мужчины или женщины, то остается один зеленый демон; и этот демон — истинная суть и мужчины, и женщины. Ему никто не нужен, потому что он принадлежит к демонам или к феям, которым дела нет до людей. Есть большие демоны и средние демоны, и прекрасные демонические феи, и обыкновенные феи. Однако среди фей не осталось ни одной королевского происхождения. Кроме тебя, моя Принцесса. В тебе последней течет древняя королевская кровь, ты — последняя, моя Принцесса. Других нет. Ты и я — больше никого. После моей смерти ты останешься одна такая на свете. Вот почему, дорогая, тебе не следует беспокоиться ни о ком из смертных. Их демоны — низкого происхождения, они все из простых. В их жилах течет обыкновенная, а не королевская кровь. Когда меня не станет, будешь ты одна. Всегда помни об этом. И всегда помни, что это большая тайна. Если расскажешь кому-нибудь, то тебя постараются убить из зависти к твоему королевскому происхождению. Это, дорогая, наша с тобой большая тайна. Я — принц, ты — принцесса, и в наших жилах течет кровь королей давнего-давнего прошлого. Мы сохраним нашу тайну, и только мы с тобой будем о ней знать. Поэтому будь очень вежливой со всеми, ведь noblesse oblige[26]. Однако не забывай, что ты — последняя из Принцесс, и все остальные ниже тебя по происхождению, менее благородны и ближе к черни. Дорогая, будь вежливой, ласковой, отзывчивой. Но ты Принцесса, а они простые люди. Никогда не принимай их за ровню. Они не ровня тебе. Каждый раз ты будешь убеждаться в отсутствии того… того, что отличает королей и королев, в отсутствии того, что есть у тебя…

Принцесса в раннем детстве выучила два урока. Первый: она должна быть скрытной и ни с кем не общаться, кроме отца. И второй: если уж приходится общаться с другими людьми, то надо делать это в несколько наивной, благосклонной, вежливой манере. Когда Куколка была еще совсем ребенком, в ее характере уже выкристаллизовалось нечто такое, отчего она рано, но окончательно сформировалась, стала твердой, как горный хрусталь.

— Милое дитя! — говорили о ней хозяйки домов, где принимали отца и дочь. — Она такая необычная и старомодная, настоящая леди, бедная крошка.

Малышка всегда прямо держала спину и была на редкость грациозной. Маленькая, почти крошечная, она казалась подмененным ребенком[27] рядом с высоким, красивым, немного сумасшедшим отцом. Одевалась она просто, обычно в платья голубого или нежно-серого цвета с маленькими воротничками в миланском стиле, и носила очень тонкое белье. У нее были изящные маленькие ручки, и рояль под ними звучал, как спинет. Выходя из дома, вместо пальто она надевала плащ или пелерину и маленькие шляпки, какие носили в восемнадцатом веке. Ее розовые щеки наводили на мысль о яблоневом цвете.

Выглядела она так, словно сошла с картинки. Однако до самой ее смерти никто не имел ни малейшего представления о том невероятном образе, который для нее сотворил ее отец, которому она никогда не изменяла.

Дедушка, бабушка и тетушка Мод дважды настояли на свидании с девочкой, один раз в Риме и один раз в Париже. Оба раза они были очарованы малышкой, но одновременно огорчены и раздосадованы. Она произвела на них впечатление своей утонченностью, своей невинностью. И в то же время поразила редкой проницательностью и уверенностью в себе. Американских родственников рассердили ее покровительственный тон и очевидная душевная холодность.

Разве что своего дедушку она в прямом смысле слова околдовала. Он был очарован; может быть, даже по-своему влюбился в безупречную крошку. Его жена постоянно ловила его на том, что он вспоминал внучку, не мог забыть о ней много месяцев после их встречи и мечтал о том, как бы повидать ее снова. До конца своих дней он не расставался с надеждой, что она приедет и будет жить в его доме — с ним и со своей бабушкой.

«Дедушка, я вам очень благодарна. Вы очень добры ко мне. Но мы с папой всегда были вместе, мы привязаны друг к другу и живем в нашем особом мире».