Счастливые сестры Тосканы

– Эта женщина для меня давно умерла. Займись лучше делом, Эмилия. – Она отворачивается и перекладывает перцы на поднос из нержавеющей стали. – Ты и так слишком долго отдыхала.

Я сжимаю кулаки:

– Ты упрямая, как…

Бабушка резко разворачивается:

– Хочешь что-то мне сказать?

Сердце громко колотится в груди. Усилием воли я заставляю себя посмотреть ей в глаза. Медленно повторяю слова, которые она адресовала моему отцу, когда тот хотел, чтобы доктор осмотрел рану у меня на губе.

– Perché preoccuparsi.

Чего ради волноваться?

Бабушка целых десять секунд испепеляет меня взглядом, а потом решительным шагом выходит из кухни. Двери захлопываются у нее за спиной.

Кармелла стоит, прикрыв рот ладонью. А я молча разворачиваюсь и разбиваю яйцо о край миски, чертыхаюсь и вылавливаю скорлупу из теста.

Когда звонит дверной колокольчик, я все еще не могу унять дрожь в руках. Выглядываю из кухни в окошко. Миссис Фортино, как всегда по вторникам, заходит к нам в пекарню. Смотрится в зеркало. Папа втягивает живот. Бабушка шипит, как змея. Мне становится тошно.

– Ну прямо какой-то день сурка, – бормочу я себе под нос.

Кармелла смеется, но я подозреваю, что это нервное.

Снова звякает колокольчик.

Теперь это Любитель Канноли.

– Кармелла, – прошу я, – займись этим типом. В августе он шумно восторгался нашими канноли и, похоже, здорово запал на них.

Кузина выглядывает в окошко:

– Ага, точно. Он приходил на прошлой неделе. Тетя Роза заставила меня его встретить.

– Неужели? А меня так бабушка ему показать не захотела.

– Прикинь, она сказала ему, что я не только bella panettiere[78], но и bellezza[79]. – Кармелла смеется. – Как будто его волнует, красавица пекла канноли или уродина.

Наблюдаю за тем, как посетитель проходит к прилавку, и поворачиваюсь к кузине:

– Он пришел, чтобы встретиться с тобой?

– О черт, нет, конечно! Да я его вообще видела лишь один-единственный раз в жизни.

Не отдавая себе отчета в том, что делаю, срываю с головы сетку для волос и развязываю фартук. Выхожу из кухни с высоко поднятой головой.

– Эмми? – зовет меня Кармелла. – Ты куда?

Роза стоит за прилавком.

Увидев меня, злобно шипит:

– Возвращайся к работе.

И тут меня осеняет: бабушка никогда не хотела, чтобы я встретила свою любовь. Но почему? Чтобы вечно продолжать меня контролировать? Чтобы под рукой всегда была внучка, которая позаботится о ней, когда она станет беспомощной?

Роза сверлит меня взглядом, но мне плевать. Я выхожу в проход между прилавками. Мистер Канноли стоит возле кассы и подает Дарии кредитку. Костюм у него явно недешевый, а стрижка просто идеальная. Он мельком смотрит на меня.

Я подхожу ближе и протягиваю ему руку:

– Добрый день, я Эмилия Антонелли. Слышала, вы фанат моих канноли?

У него теплая рука и ухоженные ногти.

– Так это вы пекарь? – Он оглядывается, ожидая увидеть Кармеллу. – А я думал… в прошлый раз была другая девушка.

– Нет-нет, это я. Правда, семья хранит меня в строжайшем секрете – прячет от конкурентов.

Мистер Канноли оживляется:

– Похоже, у них это отлично получается. Рад знакомству, Эмилия Антонелли. А я Дрейк. – Он оценивает меня взглядом и достает визитку из дорогого бумажника натуральной кожи. – Непременно позвоните мне, за дюжину этих божественных канноли я готов пригласить вас на ланч в любой ресторан по вашему выбору. – Он пожимает мне руку и выходит из пекарни.

Двери закрываются, я смотрю на визитку.

«Дрейк ван Барен Третий». Ну и имечко!

С улыбкой убираю визитку в карман.

– Какого черта ты с ним заговорила?! – удивляется Дария.

Слышу свист нейлоновых чулок, оборачиваюсь и вижу бабушку. Она с перекошенным лицом решительно идет в мою сторону. Дышит с присвистом, как паровоз. Никогда еще не видела ее такой.

Роза возмущенно тычет в меня пальцем:

– Ты выставила меня лгуньей! Как ты могла! Теперь мы потеряли доверие выгодного клиента!

– Ты права. Мне не следовало так поступать. – Я делаю шаг навстречу бабушке. – Мне еще в августе, когда этот покупатель захотел познакомиться с пекарем, надо было выйти из кухни. Но я тогда вела себя как последняя дура, потому что ты здорово промыла мне мозги.

Роза машет рукой, чтобы я убиралась. У меня кровь стучит в ушах. Миссис Фортино с отцом стоят у меня за спиной и изумленно наблюдают за происходящим. Но я слишком зла: мне плевать, кто все это увидит и что обо мне подумает.

– Всю жизнь я, как дура, считала, что недостойна любви. Вы – несколько поколений Фонтана – выдумали какой-то дурацкий миф, а я в него поверила. Но на самом деле нет никакого фамильного проклятия. Его никогда не существовало.

Моя рука тянется к нижней губе, но я останавливаю себя и смотрю бабушке в глаза. Мой шрам здесь, на виду, и у меня хватает смелости не скрывать его.

– Столько лет из-за этого малюсенького шрама я чувствовала себя уродиной. Но теперь он, наоборот, делает меня сильной. Сколько ни старайся, ты меня все равно не сломаешь.

Бабушка беззвучно разевает рот.

– Эмилия! – пытается вмешаться отец.

Я поднимаю руку, чтобы он заткнулся: