Счастливые шаги под дождем

Патрик вернулся к Энни в день рождения ребенка. Глубоко потрясенный и очень обрадованный появлением дочери, он испытывал большое облегчение оттого, что наконец-то получил объяснение странного поведения жены за прошедшие несколько месяцев. Врачи сказали, что Энни, так и не примирившаяся со смертью первого ребенка, из-за новой беременности пришла в неуравновешенное состояние, в результате чего стала игнорировать ее и отдалилась от окружающих. Очевидно, эта реакция была не такой уж необычной. Несмотря на все это, миссис X., похоже, была сильно смущена тем, что не догадалась о беременности собственной дочери, и винила себя в драматическом появлении на свет Ройзин. Однако Мак, Том и все прочие просили ее не сходить с ума. Позже Энни говорила, что уж если ей удалось держать это втайне от мужа, то мать и подавно не могла догадаться. Миссис Х. немного успокоилась, но после часто можно было заметить, как она изучает талии местных женщин, в надежде быть первой в распознавании беременности, и несколько раз на нее обижались за бестактные вопросы.

Энни провела в госпитале несколько недель – во-первых, для того, чтобы составить Ройзин компанию, поскольку девочка родилась на месяц с небольшим раньше срока и ее поместили в инкубатор, а во-вторых, чтобы под присмотром медицинских светил дать себе время адаптироваться к вновь обретенной роли матери. Погоревав первое время по Найам – по общему мнению, два младенца были поразительно похожи, – Энни на удивление быстро оправилась, не проявляя признаков послеродовой депрессии, хотя врачи предупреждали о частом возникновении ее в подобных случаях. Кроме того, Энни прошла курс психотерапии, хотя миссис X. сказала, что лучшая психотерапия для нее – это держать на руках малышку и чтобы рядом был муж. Теперь Энни даже говорила про Найам, рассказывая, как похожи они с Ройзин при кормлении и как несхожи по форме крошечных ногтей или цвету волос. Иногда Энни отчитывала приходящих родственников, когда те начинали плакать, если она это рассказывала, говоря, что не хочет, чтобы Ройзин росла в тени Найам.

Сабина навещала ее несколько раз и осторожно держала на руках крошечного ребенка, восхищаясь тем, как быстро существо с красным приплюснутым личиком превратилось во что-то подвижное, розовое и душистое. Правда, она сказала Энни, что не хочет собственного ребенка. Если и захочет, то не раньше, чем удастся заставить парня иметь детей. В ответ на это Энни рассмеялась. Как и предсказывала Джой, она удивительно быстро позабыла о боли и крови. Теперь Энни часто смеялась, озорно сверкая глазами, когда поддразнивала Сабину по поводу Бобби Макэндрю. А какой радостью сияли ее глаза, когда маленькая дочка делала что-то примечательное, например махала ручонкой с растопыренными пальцами или чихала. Про себя Сабина считала, что Ройзин пока не очень похожа на человека, но вслух этого не говорила. Еще раньше Энни попросила ее быть крестной матерью, и даже Сабина понимала, что такого крестные не говорят.

Патрик, почти неотлучно находившийся в больнице и надоедавший всем, как с улыбкой говорили медсестры, сидел и смотрел на дочь. Его большое лицо освещалось радостью, руки не метались больше, чтобы погладить жену, а чаще всего уютно переплетались с ее руками. Миссис Х. говорила, что он уже несколько недель не работает, но, с другой стороны, иметь все сразу невозможно.

Приехав домой, Патрик со слезами благодарил Сабину, Джой и Кейт. Сабине даже стало немного неловко за него, но Кейт его обняла, тоже плача и повторяя, что она так счастлива, так счастлива, словно это она сама родила ребенка. Ребенок, как сказала Джой Сабине, сама еще пребывая в волнении, – это величайший дар для человека. Когда-нибудь внучка это поймет. Сабина подумала про себя, что она, возможно, уже поняла. Ей никогда не доводилось видеть ничего похожего на выражение лица Энни, когда та увидела свою новорожденную дочь, – эту смесь радости, страдания и облегчения. Мысли об этом будили в ней какие-то чувства, но она не хотела ни с кем ими делиться.

Том так и не сказал Кейт о попытке Сабины соблазнить его. Или, может быть, сказал, но та решила ничего не говорить дочери. Так или иначе, Сабина испытывала благодарность, правда не знала кому, и от этого ей было немного не по себе.

Она вновь увидела Тома в тот вечер, когда родилась Ройзин. Сабина с Кейт только что вышли из дома и стояли около «скорой», не зная, что делать дальше, и тут увидели бегущего по дороге Тома. Он резко остановился перед ними, переводя взгляд с одной на другую, и протянув каждой руку.

– Все в порядке? – спросил он. – С Энни все хорошо? А вы в порядке?