Счастливые слезы Марианны

Не составило большого труда выяснить, что опухоль на груди Ирмы Рамос была не злокачественной — операция не могла явиться основанием для досрочного освобождения преступницы. Она была водворена в тюрьму, получив дополнительный срок — на этот раз как рецидивистка, которая, будучи освобожденной, повела себя как неисправимая преступница.

Попал за решетку и владелец танцевального салона «Эль Сапатео» — Ласаро Кирога.

Марианна перевезла сестру Мириам и Дору на ранчо. Мириам наотрез отказалась переехать в дом Марианны в Мехико. Может быть, она и была права: затворницу страшила новая жизнь в шумной столице. На семейном совете было решено через некоторое время отправить Мириам в Штаты для пластической операции.

Луис Альберто, побывавший на ранчо, к радости дона Бартоломео, счел разумным вложить средства в модернизацию ранчо. Марианна высказала предположение, что неплохим управляющим был бы Джеймс. Луис Альберто имел с ним беседу. Молодой человек и его идеи понравились ему, а тому — предложение Луиса Альберто представить план переустройства ранчо.

Луис Альберто время от времени вспоминал о «телевизионщике», который куда-то запропастился, хотя обещал явиться для продолжения работы над проектом телесериала.

Луис Альберто в душе был благодарен ему хотя бы за то, что он усадил его за литературную работу, которую Луис Альберто считал своим призванием.

Он был шокирован, когда Пато деликатно объяснил ему, что человек в клетчатом костюме был не кем иным, как тем же Бласом Кесадой, который осуществлял «психологическое наблюдение» над будущим «спонсором» Виктории. К этому времени стараниями сына — Эстебана Кориа, справедливо получившего повышение на службе, были выяснены все «ипостаси» Бласа — как «альфонсовская», так и «исидровская». Поначалу Луис Альберто обиделся, как мальчик, но в дальнейшем охотно сам над собой потешался, когда Марианна, разыгрывая его, говорила с ангельским выражением глаз, что его «просят к телефону с телевидения»…

Единственное, что продолжало их серьезно заботить, это отношения Бето и Марисабель.

Конечно, они испытывали чувство удовлетворения оттого, что их сын нравится девушкам. Одна другой лучше — печальная Бегония, деятельная Клаудия и неотразимо прекрасная бразильянка Луиса, — они постоянно раздражали Марисабель, отпускавшую в их адрес то ироничные, то колкие, то истерические замечания.

Но на пороге было еще одно испытание, и звалось это испытание — Фелисия…

Глава 40

Появлению Фелисии в доме Луиса Альберто предшествовали события, которые доставили девушке немного радости и множество огорчений.

Чем только она не занималась после того, как, работая продавцом лотерейных билетов, встретила Марианну и Луиса Альберто, который заключил с ней пари и переписал ей номера купленных у нее билетов.

Последним местом ее работы был бар «Две тысячи».

Здесь-то она и познакомилась с Кики…

Бармен Грегорио, кривой на один глаз, как пират из японского мультфильма, носился за стойкой, пытаясь обслужить сразу дюжину клиентов. К вечеру народу в баре набилось полным-полно.

За столиками выпивали, курили, играли в карты и кости. От табачного дыма было не продохнуть, а громкая музыка так и барабанила по вискам.

Фелисии поначалу нравилось здесь. Как-никак, на людях, какая-никакая, а работа.

— Фелисия! Где ты, дрянная девчонка?! — кричал, наливаясь гневом, бармен-пират. — Сколько можно тебя звать, лентяйка ты эдакая!

Фелисия носилась из салона на кухню и обратно — она должна была убирать грязную посуду и освобождать от окурков пепельницы. Девушка едва управлялась с этой работой.

Тарелки, стаканы, вилки и ножи сыпались на нее со всех сторон. А еще надо было помогать посудомойке мыть их и вытирать, аккуратно ставить посуду на подносы и относить на стойку бара.

Фелисия сбилась с ног. Посетители все прибывали и прибывали, будто им идти было больше некуда. За три часа беготни Фелисия не успела ни разу присесть, ни выпить глоток воды.

В окошко просунулась потная рожа официанта.

— Эй, детка, отнеси-ка на стойку поднос с чистыми бокалами, там туристы пришли! Хозяину скоро придется текилу посетителям прямо в рот наливать! — залился он астматическим полукашлем-полусмешком.

Но Фелисии было не до смеха.

— Несу, несу! — пробормотала она и устало выругалась.

Быстро составив стаканы в аккуратную пирамиду, девушка выскочила из кухни и, лавируя между столиками, понеслась к стойке бара, стараясь не разбить по дороге свой хрупкий груз.

Вдруг она взвизгнула от боли. Кто-то из посетителей сильно ущипнул ее за зад. Подпрыгнув и чуть не уронив стаканы, она обернулась и уже хотела было вылить на голову нахала поток отборной уличной браки, которую она замечательно отшлифовала в перебранках со сверстниками и негодяями постарше.

Но заулыбалась, увидев, кому принадлежит столь шаловливая рука.

Это был Кики за несколько недель до того, как пуля Себаса сбросила его вниз по лестнице ко входу в его поганую фотолабораторию.