Счастливый Дведик

– В любом случае, мы обязаны установить с ним контакт, – Ешка твердо рубанула ребром ладони воздух. Ким, сидящий рядом, даже вздрогнул от неожиданности. – Чего бы, миленькие мои, это ни стоило. В конце концов, вот она – самая главная задача, не забыли, ребятушки? И еще…

Они разом подумали об одном и том же, но озвучила мысль Ешка. У нее было изумительное качество – синхронист никогда не боялась показаться смешной или глупой, и поэтому часто выдавала гениальные теории.

– Мне кажется, он…. Кажется, Дведик, – сказала она, уже официально нарекая странное явление, – связан с болезнью этих бедных мальчиков, которых мы закрыли в изоляторе. Не смейтесь, у меня нет никаких объяснений, просто интуиция. Я так чувствую почему-то. Вот чувствую – и все.

– Я не сомневался, что у тебя нет никаких доказательств, – произнёс Полянский, но в голосе его, как бы он ни старался, сарказма не прозвучало.

Гигантолог не раз убеждался, что интуиция Ешки иногда работала лучше любых заключений, выведенных опытным путем.

– Суть в том, – упрямо ответила Ешка, – что пациентам становится все хуже и хуже, хотя они сами не понимают этого. Поэтому необходимо хвататься за любую теорию. И моя ничем не хуже остальных. Кстати, у вас не появилось случайно новых догадок?

Присутствующие промолчали. Ни у кого вообще не было никаких теорий.

– Для начала неплохо бы определить, где обитает этот биоконструктор, – покачал головой Ким. – Ты права пока в одном – нет времени ждать, когда он опять нам покажется. С чего начнем?

– Я думаю, он приходит откуда-то снизу, – сказал Джин, – но мы не можем спуститься. По объективным причинам. Физически не получается. Дикое давление. Я посылал дрон, он не вернулся.

– Значит нужно как-то выманить Дведика-медведика, – решительно произнесла синхронист. – Взять инициативу контакта в свои руки. Ошеломить напором.

– У меня появилась прямо сейчас одна идея, – улыбнулась Ева.

Неистовый энтузиазм Ешки всегда казался глупым и наивным, но… таким симпатичным. И он придавал сил даже в самой безнадежной ситуации.

Ешка с горящими от нетерпения глазами уставилась на свою центровую.

– Не смотри так на меня, – засмеялась Ева. – Ничего сейчас не скажу. Я подумаю над этим ночью, а ты, Ешка, сегодня дежуришь в медблоке. Так что, будь добра…

Синхронист обиженно мяукнула и вышла из кают-компании.

– Ты тоже… Ты тоже думаешь, есть какая-то связь между этим самым Дведиком и сумасшествием экипажа «Иллюзиона? – за спиной Евы раздался голос Кима.

Она вздрогнула от неожиданности. Повернулась к своему правому.

– По крайней мере, у меня нет оснований думать, что это не так.

***

Ешка натянула изолирующий костюм, прежде чем войти в палату к бессознательному льсянину. Особой нужды в этом не было: датчики исправно выводили на экран общего наблюдения все жизненные показатели и его, и пострадавшей части экипажа «Иллюзиона».

Индикатор отклонения от нормы выделял красным тревожным светом только изолятор, где на полу скорчились два разведчика. Тот самый рывок, который они с Кимом наблюдали утром, оказался последним для Кравеца и Смита. Он забрал все оставшиеся у них силы, и это было очевидно без всякого индикатора.

Лаборанты залечили глубокую ссадину на щеке Кравеца, и даже переломанные костяшки пальцев потихоньку начали срастаться, когда Смит обессилел настолько, что уже не мог биться руками о стены. Было ясно: внешние повреждения поддаются лечению, но что-то, изменяющее биохимию разведчиков, не пускает даже самые умные препараты в их организм. Оставалось только поддерживать в относительном порядке тела и наблюдать неуклонное ухудшение жизненных функций.

– Бедные мальчики!

Ешка вздохнула и издалека приветливо помахала рукой разведчикам, обессилено прикорнувшим на полу изолятора. Может, они где-то в глубине душе осознают ее заботу и тревогу о них, и простой жест сочувствия успокоит и поддержит.

– Вы еще немножко продержитесь, – прошептала она в прозрачную стену изолятора, – Ева обязательно найдет то, что вас гложет изнутри. Она такая… Если вцепилась в какой-то вирус бульдожьей хваткой, то, пока не обезвредит, не отпустит…

Впервые Еву Гомес Ешка встретила не в самый лучший момент своей жизни. Неприятности начались с визита психокомиссии. Оказалось, что высокие баллы статуса «полезно занятой», не являются достаточной гарантией для избавления от подобных процедур. Очевидно, обеспокоенные соседи сообщили о третьем флайкаре, который Ешка приобрела после очередного сенсационного доклада на XII гуманоидной конференции синхронистов, нейрокогнитологов и психолингвистов.

Она еще даже ни разу не брала флайкар, только часами любовалась на белые, не тронутые дорожными испарениями бока. Курлыкала вокруг него, гладила блестящий корпус, выискивая несуществующие царапины. Две другие ее «леталки» ревниво посматривали на эти проявления нежности, щурились недовольно узкими прожекторами, прикрытыми противотуманками. Как оказалось, не только ее обиженные невниманием флайкары не одобряли такого поведения.