Счастливый город. Как городское планирование меняет нашу жизнь

Удивительно, что взрывной рост конца ХХ в. не сопровождался аналогичным ростом уровня счастья у населения. По результатам опросов, оценка американцами их уровня счастья всё это время была примерно одинаковой, без выраженных колебаний. Аналогичная ситуация с жителями Японии и Великобритании[8]. Немногим лучше обстояли дела в Канаде. Новый лидер по росту ВВП — Китай — предоставил очередную порцию доказательств этого парадокса. В 1999–2010 гг., когда в стране отмечался троекратный рост средней покупательной способности, уровень удовлетворенности жизнью не менялся, по данным опросов Gallup[9] (хотя жители городов ощущали себя счастливее, чем обитатели сельских районов).

В последнее десятилетие прошлого века американцы всё чаще жаловались на проблемы личного характера. Случаев клинической депрессии[10] в 3–10 раз больше, чем два поколения назад. Число студентов, испытывавших депрессию, было в 6–8 раз больше в 2007 г., чем в 1938-м. Возможно, отчасти это обусловлено культурными факторами: сейчас уже приемлемо открыто говорить о таких недугах. Но объективная статистика по психическому здоровью не обнадеживает. Школьники старших классов и студенты — самые простые для опрашивания группы — демонстрируют всё более высокие показатели по клиническим шкалам паранойи, истерии, ипохондрии и депрессии[11]. 13% американцев[12] принимают антидепрессанты.

Результаты исследований аналитических центров, изучающих вопросы свободного рынка, например Института Катона, подтверждают, что «высокий уровень экономической свободы и высокий средний уровень дохода — в числе факторов, сильнее всего коррелирующих с субъективным ощущением благополучия»[13]. Иными словами, чем богаче и свободнее человек, тем счастливее он должен себя ощущать. Так почему рост благосостояния на протяжении почти полувека не сопровождался ростом уровня счастья? Что стало противовесом для эффекта богатства?

Одни психологи указывают на явление гедонистической адаптации (или теорию гедонистической беговой дорожки), согласно которому чем больше человек зарабатывает, тем выше его ожидания и желания. Чем богаче человек, тем чаще он сравнивает себя с другими состоятельными людьми и тем сильнее раскручивается маховик желаний. В итоге, как бы быстро он ни бежал, у него складывается ощущение, будто он не движется. Другие винят растущую разницу в уровне доходов и то, что миллионы американцев среднего класса поняли: разрыв между ними и «сливками общества» только увеличивается, особенно в последние два десятилетия. Обе эти теории содержат рациональное зерно, но экономисты изучили результаты опросов и пришли к выводу, что они лишь частично объясняют растущий разрыв между богатством и эмоциональной удовлетворенностью[14].

Задумайтесь вот о чем: рост американской экономики несколько десятилетий сопровождался миграцией из сельской местности в городскую и из городов в растущие пригороды. Начиная с 1940-х годов процесс урбанизации[15] фактически означал рост пригородов. За десятилетие до кризиса 2008 г. основными двигателями экономики по сути были огромные кварталы типовой застройки на окраинах, возводимые вокруг крупных торговых центров. На тот момент было невозможно отделить экономический рост от роста пригородов. Больше людей, чем когда-либо в истории, получили ровно то, чего, как им казалось, они хотели. Но если мечта людей о хорошей жизни исполнилась, почему рост пригородов никак не сказался на уровне счастья? И почему вера в эту модель так быстро испарилась? Потрясения на рынке недвижимости, начавшиеся вместе с ипотечным кризисом 2008 г., больнее всего ударили по самым новым и разросшимся частям американского города.

По мнению Энрике Пеньялосы, слишком много богатых стран распорядились своими финансами так, что это только усугубило городские проблемы, а не способствовало их решению. Помогает ли это объяснить парадокс счастья?

Сейчас самое время разобраться с этой идеей. Во многих странах, от США до Ирландии и Испании, пригородной застройке еще предстоит восстановить свою докризисную ценность. Будущее городов неопределенно. Наступил редчайший исторический момент, когда общество и даже рынки могут продемонстрировать открытость радикальным изменениям в нашем образе жизни и городском пространстве. Кризис на рынке пригородного строительства — одна из причин, почему это следует сделать. Но есть и другие, не менее важные факторы.

Во-первых, энергоснабжение. Избыток нефти и природного газа в последнее десятилетие не значит, что цены на энергоносители никогда не взлетят. Городской агломерации нужны дешевые энергия, земля, материалы, а дни всего дешевого сочтены. Есть еще более важный вопрос: в 2015 г. лидеры более 190 стран наконец пришли к соглашению[16] о совместных действиях против глобального потепления. Города стали и частью проблемы, и частью решения. Чтобы избежать катастрофических последствий изменения климата, нужно найти более эффективные способы строить и жить.