Счастливый город. Как городское планирование меняет нашу жизнь

Муниципальные власти вынудили застройщика небоскреба 501 возвести ряд таунхаусов вдоль основания небоскреба. Те выглядели небольшими, но все их главные двери выходили в общий внутренний двор, к тому же был обеспечен прямой доступ на волейбольную площадку на крыше третьего этажа. Роб обратил внимание, что жильцы таунхаусов регулярно играют в волейбол. Воспользоваться площадкой имел право любой обитатель небоскреба, но никто этого не делал, как будто из-за близости площадки к таунхаусам она принадлежала только их жильцам.

После того как несколько приятелей Роба переехали в таунхаусы, он и сам решил отказаться от красивого вида и купить квартиру по соседству с друзьями. Не прошло и несколько недель, как его социальный ландшафт кардинально изменился. Он познакомился со всеми новыми соседями. Он стал ходить на коктейльные вечеринки, которые устраивали по выходным в общем саду, и играть в волейбол. У него было чувство, что он наконец обрел дом.

Новые соседи Макдоуэлла не были более дружелюбными, чем люди из небоскреба. Почему же они так быстро нашли общий язык? Отчасти их поведение можно было спрогнозировать благодаря нескольким десятилетиям исследований в области социальной психологии, например работам Баума. Дверь каждого таунхауса выходила на крыльцо (своеобразная буферная зона), которое смотрело в общий сад. Благодаря этому жильцы получили возможность регулярно перекидываться парой слов при случайной встрече. На крыльце можно было задержаться при желании или уйти в дом. (Что, если жилец небоскреба вдруг решил бы «погулять» в холле своей башни? Мало того что скоро ему стало бы скучно и неудобно, так еще и бдительные соседи вызвали бы полицию.) Сами того не зная, Макдоуэлл и его соседи проверяли закон социальной геометрии, который вывел датский архитектор и консультант по городскому дизайну Ян Гейл. Он изучал, как люди в Дании и Канаде ведут себя в своих дворах перед домом, и обнаружил, что жители чаще всего разговаривают с прохожими, если ширина двора относительно невелика, но при этом достаточна, чтобы можно было в случае чего отойти от забора и не вступать в беседу. Какое идеальное расстояние от дома до забора?[262] Ровно 3,25 м.

Еще один аспект касался масштаба социальных контактов. Макдоуэлл больше не сталкивался ежедневно в кабине лифта с кем-то из 300 жителей небоскреба, а знал в лицо два десятка соседей. Его социальная жизнь стала более управляемой. Их общий сад напоминал fareej — внутридомовую территорию в арабских странах, общую для нескольких больших семей. Макдоуэлл знал по имени всех, кто проходил мимо его двери.

Новые дружеские отношения оказались прочными. Спустя девять лет Роб присматривает за детьми соседей, у него есть комплект ключей от их квартир. Обитатели таунхаусов численно преобладают в комитете жильцов квартирного комплекса. Они вместе проводят отпуск. Если небоскреб заставляет людей отдаляться друг от друга, то общий двор таунхаусов делает их ближе. Половину из 22 жителей таунхуасов Роб считает близкими друзьями.

«К скольким из них ты искренне привязан?» — поинтересовался я, когда он показывал мне свой дом. Это был личный вопрос. Роб покраснел, но всё же начал загибать пальцы. «Привязан, словно они моя семья? К шестерым, — ответил он. Это очень много, учитывая сокращение социальных связей, которое мы наблюдаем в последние двадцать лет. — И все мы очень любим наш дом».

Волшебный треугольник

Эти чувства — любовь к дому и к соседям — тесно связаны между собой. Недавно Джон Хеллиуэлл, проанализировав данные национальных опросов, пришел к выводу, что прочная связь между уровнем доверия и удовлетворенностью жизнью захватывает и такую необъяснимую область, как наше чувство принадлежности. Они формируют идеальный треугольник.

Люди с чувством принадлежности к своему сообществу счастливее тех, у кого его нет.

Люди, доверяющие соседям, испытывают более сильное ощущение принадлежности к сообществу.

На чувство принадлежности к сообществу влияют социальные контакты.

Случайные знакомства (вроде тех, что могут завязаться на волейбольной площадке в пятницу вечером) не менее важны для чувства принадлежности к сообществу и доверия, чем общение с семьей и близкими друзьями.

Сложно сказать, какой фактор основной и стимулирует другие: по признанию Хеллиуэлла, его статистический анализ отражает корреляцию, а не причинно-следственные отношения. Но очевидно, что доверие, чувство принадлежности[263] к сообществу, общение и счастье — как воздушные шары в одной связке. Они поднимаются и опускаются вместе. Это также означает, что не стоило проектировать города только с учетом ближнего круга семьи за счет других социальных связей.