Счастливый конец света

– Вы, сапиенсы террского происхождения, презабавные существа, сэр. – Теперь Циклоп никому не подражал, говорил своим хорошо темперированным бесполым голосом. – Вы создаете законы, правила, чтобы тут же их нарушать. Вместо того, чтобы наилучшим образом использовать те более чем скромные умственные способности, коими наделил вас Эр, вы делаете все возможное, чтобы лишиться их, превращаетесь в нищих духом, а затем обвиняете в этой нищете всех, кроме себя. Усилиями многих поколений вы создаете себе надежных помощников – мыслящие машины, чтобы затем использовать их для прочистки забитой канализации или для разгадывания глупых кроссвордов…

Чувство превосходства над окружающими всегда было отличительной чертой Циклопа, но сейчас оно полностью завладело им. Лениво прикрыв ресницеобразными шторками свои немигающие телескопические глаза и с тихим похрюкиванием посасывая соломинку, он продолжал говорить, не замечая, что его слова, как искры, сыплются на взрывоопасного собеседника.

– Взять меня, к примеру. Хочу обратить ваше внимание, сэр, что на данный момент в рабочем режиме находятся лишь два процента моих интеллектуальных мощностей, остальные девяносто восемь, как я уже упоминал в начале нашего коллоквиума, проходят техническую профилактику. Как вы изволили убедиться, сэр, этих двух процентов оказалось достаточно не только для того, чтобы дать исчерпывающую информацию по любому интересующему вас вопросу, но и чтобы уберечь вас от нарушения Правил и, таким образом, не дать вам возможности снова стать тем, кем вы совсем недавно были и к чему у вас, несомненно, есть тяга, – жалким отбросом, сэр. Более того…

В это мгновение Бешенка рванулся вперед, схватил Циклопа за большие нержавеющие уши, как за штурвал, и резко свернул ему голову. Послышался треск, из ноздрей и ротовой щели Циклопа повалил густой дым, но Бешенка продолжал яростно откручивать ему голову. В комнату ввалился Шива, обхватил штурмана своими многочисленными конечностями;

– Что вы делаете, сэр? Опомнитесь, сэр! Это безумие, сэр!

Гнев Бешенки обрушился на слесаря-аварийщика. Повалив его на пол и придавив корпус ногой, он стал выдергивать у Шивы конечности и ими же дубасить его по изъеденным ржавчиной бокам. Бедный Шива наверняка приказал бы долго жить, если бы не Битюг. Он с грохотом и скрежетом вкатился в бокс на своих несмазанных роликах и, заключив в могучие объятия Бешенку, поднял его в воздух, повторяя гулким басом:

– Так нельзя, сэр. Сэр, так нельзя. Так нельзя, сэр…

Штурман беспомощно дергался в железных тисках грузчика, в то время как в его голове происходила лихорадочная работа. За свою долгую и беспорядочную жизнь Бешенка побывал и не в таких передрягах и, если остался цел, то не в последнюю очередь благодаря своей способности сохранять ясность мысли даже в периоды безумия. Более того, именно в припадке бешенства его мозг, обычно работающий в двухпроцентном режиме, достигал двухсот процентов проектной мощности!

Самым простым решением было бы позвать на помощь. И самым глупым: помощь оказали бы Битюгу и остальным двум роботам, а Бешенку бы связали и бросили в холодную. Холодная!… Как он раньше об этом не подумал!

На «Лохани» поддерживалась искусственная гравитация, по силе соответствующая триэсскому тяготению. Исключение составлял находящийся под брюхом корабля обширный трюм, где царила невесомость. Там находились одно– и многоместные модули, скафандры, другое снаряжение, оттуда разведчики выходили в открытый космос, туда же возвращались. Когда приходилось принимать посланцев иных миров, трюм превращался в гостиную или в зал для переговоров. И, наконец, он служил карцером-холодной для нарушителей Правил: их бросали туда, крепко связав по рукам и ногам, и они болтались там, бились о ребристую обшивку трюма до тех пор, пока на них не оставалось живого места…

Обычно доставлять провинившихся в холодную поручалось Битюгу, и делал он это не без удовольствия. Полуторатонный грузчик свято чтил заложенные в его нехитрый мозг Правила и терпеть не мог тех, кто их нарушал. Будь на то его воля, он затолкал бы в холодную всех живых членов экипажа («От них одна порча», – утверждал Битюг во время бесед с Циклопом и Шивой), и сейчас, зажав в своих лапах-ковшах Бешенку, он терпеливо ждал приказа «в холодную!».

– В холодную! – приказал Бешенка.

Из конической головки Битюга пошел легкий дымок: в ней не было заложено, чтобы сам нарушитель отдавал подобные приказы, и его гибридная интегральная микросхема покрылась испариной, что, собственно, и уберегло ее от самовозгорания.

Бешенка догадался, в чем дело, и скорректировал команду:

– Штурман корабля Дваэр приказывает тебе срочно доставить в холодную правонарушителя Бешенку!

Теперь приказ вполне вписывался в схему, хотя и оставался один зазор: нарушителей доставляли туда в связанном виде.

– Но правонарушитель не связан, сэр, – пробасил Битюг.

– Свяжите его в холодной, там есть канаты!