Счастливый мезальянс

После завтрака гости сели в Валин «Лексус» и уехали. Я не стал спрашивать кто куда, сами потом позвонят и скажут. Действительно, вечером позвонил Валя и рассказал, что они заехали в Подольск к Насте и взяли необходимые ей на первое время документы и вещи. В понедельник они решили подать заявку в ЗАГС. Далее, они завезли в Битцу Диму для подготовки его к переезду в Измайлово. В понедельник же Дима подаёт заявление об увольнении «по собственному желанию» из спортзала и поступает на работу в фирму Вали его личным водителем.

— Серьёзно, видать, «апельсины» взялись за дело, — съязвил я Вале, — что всё у вас так оперативно!

— А что время тянуть — «бис дат, кви цито дат» — вдвойне делает тот, кто делает быстро! — хохотнул Валя, — может, что и изменится в жизни, а то скукотища одна — работа и тренировки, а годы-то летят…

— Непременно всё изменится, ты увидишь! Да и у меня скоро изменения — в начале июня женюсь. Ты с ней незнаком, у меня с ней загадочная история вышла, всё расскажу при встрече. Вот обвенчаемся — а мы венчаться решили — свадьбы закатывать не будем, посидим немного дома и всё! А то два раза пышные свадьбы закатывали, а браки не задались. Сразу после к вам зайдём, познакомлю, Тамарой её зовут!

Разговором с Валей я остался доволен, неужели всё, что я задумал по «мезальянсу» действительно получится?

11 июня после регистрации в ЗАГСе мы с Тамарой обвенчались. Венчал нас отец Иоанн по фамилии Христов («почти Христос», как представился он нам!). После венчания мы с шаферами и отцом Иоанном, переодетым в цивильную одежду, заехали ко мне на квартиру и отметили нашу женитьбу. Подвыпив, мы с отцом Иоанном даже запели псалмы царя Соломона!

Отдохнув после выпивки и проведя первую брачную ночь после венчания (а до этого мы, по словам отца Иоанна, оказывается, только «блудили»!), я позвонил Вале и договорился о моём с Тамарой приезде к нему в Измайлово. Чтобы не было в ущерб работе, встречу наметили на ближайшую субботу с продолжением в воскресенье.

Посёлок «Измайлово» только территориально сравнительно близок к моему дому, а попробуй — доедь! Ехать на моём «Ауди» я не решился, а кто довезёт обратно, ведь все, включая меня, будут «выпимши». Взяли такси и через полчасика уже были возле коттеджа в Измайлово. Хозяева — Валя, Настя и Дима — встретили нас и отвели в столовую, где стол уже был накрыт к пиршеству. Валя умел встречать гостей — стол был поистине царским! «Три апельсина» были одеты по парадному — Валя в каком-то подобии смокинга с галстуком-бабочкой. Настя — в бальном платье с декольте и какими-то блёстками и стразами, причём в бриллиантовом колье и серьгах. Причёска — почти точная копия с картины Васильева «Ожидание», макияж — подчёркивающий мозаику глаз. Тамара, как увидела Настю, чуть рот не раскрыла от удивления — оказывается, она помнила её ещё по ресторану «Охотничий». Настя под именем «Анна Бонд» пела там, а Тамара, уже под своим собственным именем, работала официанткой. Тамара однажды, восхищаясь голосом и внешностью Насти, заглядевшись на неё, как-то облила посетителей шампанским. Но гости «Охотничьего», ценившие красоту женщин, простили Тамаре её проступок. И, наконец, третий «апельсин» — Дима. Сияющий красавец в жилетке, но при галстуке, расставлял бутылки и яства по столу.

На фоне празднично одетых хозяев, мы, фактические виновники торжества, оказались одетыми, как сейчас стали выражаться, «кэжуал», то есть для удобства, но не без стиля. Тамара была в коротенькой белой маечке с рисунком лица девушки-красавицы на ней. Рисунок был выполнен яркими красками с люрексом и стразами, и слегка напоминал саму хозяйку майки. Валя даже высказал предположение, что майку эту сделали на заказ с портретом самой Тамары. Я вспомнил комичный случай, когда незадолго до венчания, мы с Тамарой зашли в музей Рублёва, расположенный на территории Андроникова монастыря. Так там молодой монах в чёрной рясе был так потрясён видом Тамары в этой майке, что будто приклеился к ней и всё водил и водил её по монастырю, не обращая внимания на её спутника, то есть на меня. Насилу «отклеил» мою невесту от этого «чёрного монаха» в состоянии любовного амока. И, в завершение галереи костюмов, я был одет в обязательные для моей одежды джинсы, а также тёмную обтягивающую майку с надписью «Дизель» на немецком и рисунком огромного тягача в угрожающих красных тонах, уж точно с дизельным двигателем. Я сам в этой майке напоминал мощный дизельный тягач, теперь уж и с прицепом в белой маечке с красавицей на ней.

Познакомившись с «апельсинами», Тамара заняла место за круглым столом между мной и Валей, Настя села между Валей и Димой, ну, а Дима, соответственно, между Настей и мной. И, хотя места за столом были заняты спонтанно, такое распределение показалось мне наиболее гармоничным.

Откупорили шампанское, выпили за обвенчанных церковным браком, а Валя даже догадался закричать: «Горько!», и был поддержан двумя другими «апельсинами». В ответном слове, попросив прощения за грядущее многословие, я рассказал, как мы с Тамарой дошли до венца.

Познакомила нас наша близкая подруга, свела, можно сказать, своих друзей. Это было в июне 1978 года, когда я ещё был женат на моей второй жене, двадцатилетней девчонке Оле. Мы погуляли с Тамарой до середины августа, а потом легко расстались, так как Тамара ехала в отпуск на море, а я должен был еще до сентября побывать в Курске у ещё одной моей девушки. Надо сказать, что на момент моей женитьбы на Оле у меня было около пяти девушек, которых я должен был регулярно навещать во избежание истерик. Оля была доброй и современной, хотел сказать «девушкой», конечно же, женщиной, и позволяла мне эти мелкие шалости. Потом уже, когда число моих дам увеличилось до восьми, то есть не хватало даже дней в неделе на их посещение, Оля развелась со мной и уехала на другой конец света — аж во Флориду со своим новым другом. Но отношений мы не испортили, созванивались, и даже встречались в Москве.

Прошло несколько лет, и подруга, которая познакомила нас с Тамарой, рассорилась с ней, и решила познакомить меня с её красивой соседкой по большой коммунальной квартире. Я, с некоторым опасением, согласился. Мы приехали, тихо пробрались в комнату к красивой соседке, там прилично выпили, и я, почему-то разделся до плавок. Почему — ума не приложу, может, чтобы мои накачанные мышцы показать. А так как выпил я много, то природа направила меня в туалет. Время было за полночь, я пошёл в туалет в темноте и наощупь, благо дорогу туда ещё помнил, а дорогу обратно помнил только до дверей Тамары, куда и вошёл. Была зима, а я — босиком и в плавках захожу в комнату Тамары, которая только пришла с работы в ресторане и раздевалась, чтобы лечь спать. Меня она встретила почти без удивления, только спросила, откуда это я. Не зная, что отвечать, я сказал, что из дома.

— Вот так — босиком и в плавках — через весь город! — только и удивилась Тамара.

— Так я же, как ты знаешь, морж, мне не холодно вовсе! — уверенно ответил я.

— Тогда давай спать! — предложила Тамара, и я с радостью последовал этому совету.

О том, как меня искали по всей квартире и даже заглядывали в унитаз — не утонул ли я в нём, говорить не буду. Это моё необыкновенное приключение я подробно описал почти во всех моих автобиографических книгах.

А вскоре мы с Тамарой сошлись вторично, на сей раз основательно, так как третьего случая Господь мог нам и не предоставить. И на этом, да и других основаниях, о которых я рассказывал в вышеупомянутых книгах, а сейчас говорить о них не буду, чтобы не портить вам настроения, мы с Тамарой решили пожениться, и не просто так, а с венчанием. Чтобы не повадно было больше «блудить», как называл такое поведение отец Иоанн Христов! Далее, уважаемые хозяева, дорогие наши «апельсины», вы всё знаете, и вот — мы у вас!

Я выпил свой бокал и перевернул его показав, что допит он до дна.

«Апельсины» зааплодировали, не забыв наполнить все пустые бокалы.

— Послушай, Ник, — загадочно улыбаясь обратился ко мне Валя, — поясни мне, ни разу не состоявшему в браке, по каким критериям ты советуешь выбирать себе жену. Ведь мне жениться скоро, уже заявку подали, а я даже не знаю — правильно ли выбрал себе жену?

— Ты выбрал жену правильно, — поспешно заверил я Валю, — раз тебе порекомендовал Настю человек опытный, то тут всё верно!

Я посмотрел на Настю — она, загадочно улыбаясь, смотрела себе в бокал.

— У тебя свои критерии, у меня — свои! Твоя Настя — таинственная красавица, талантливая певица, личность, которую только изучать и постигать нужно всю жизнь — в этом и состоит «фишка» твоей будущей жены. У меня же сейчас, на третьем законном браке и, может, на тридцать третьем гражданском, только один критерий — жизнь с женой должна быть комфортной: простой, лёгкой и честной! В юности, при первом своём браке, я мечтал видеть в жене соратника по науке и спорту, чтобы мы проводили день в трудах научных, по моему, конечно, научному направлению, а вечером бежали в спортзал, заниматься совершенствованием своего тела. Никаких детей, могущих отвлечь нас от науки и спорта! Но получилось всё «с точностью до наоборот». Я, буквально, бежал из Тбилиси, где мы жили, в Москву, занялся своей наукой и «загулял», восполняя потерянные мечты. Защитил кандидатскую, попробовал вернуться и опять пожить с женой в Тбилиси, но, не получилось, «войти снова в одну реку», как, кстати, почему-то вышло у меня с Тамарой. Я вскоре «сбежал» оттуда в город Тольятти — строить для вас автомобильный коммунизм, но с коммунизмом у меня «группа крови не сошлась», и, чтобы остаться в живых, я сбежал оттуда в Курск — заведовать кафедрой в местном Политехе.

Вскоре я, уже снова москвич, доктор наук и специалист по совращению лиц противоположного пола, надумал жениться на молодой, выбрав критерием брака юность жены, её сексуальность и плотские утехи. И женился на двадцатилетней девушке Оле, почему-то безумно влюбившейся в меня. Такой любви, преимущественно плотской, я не только не знал лично, но и не читал о подобной. По страстным крикам моей молодой жены, несмотря на все попытки заглушить их, все соседи знали о времени и числе наших ночных соитий. И — о загадки любви! — я стал гулять от этой моей, почти Валерии Мессалины (по страстности, конечно, а не по разврату!). Оля позволяла мне это, да и сама не прочь была гульнуть на стороне, в меньшем, правда, масштабе. А вскоре, как я уже говорил об этом, уехала с другим аж в США.

На какое-то время я стал резким противником браков, следуя поговорке — «хорошее дело браком не назовут». И разгулялся вволю — я уже говорил об этом периоде моей жизни. При этом познал все «прелести» женского характера: капризность, коварство, хитрость, лживость, корыстность и т. д. и т. п. И вот я встречаюсь с Тамарой вторично, после длительного перерыва, причём в одних плавках — я уже рассказывал вам об этом. И — ни слова упрёка, не сетований, что я «сгубил её молодость», «поматросил и бросил», «обманул её надежды» и прочее. Просто предложила мне лечь спать, так как было уже поздно. Мы стали встречаться вновь — и ни расспросов, где и с кем я был, почему не пришёл нынче на ночь, и тысячи других «женских» вопросов, ни упрёков, ни о планах на будущее. У нас было только «сегодня и сейчас» — нам хорошо, и все дела! Никакой лжи, никаких хитростей! Встречались и измены с её стороны, правда, их было «раз-два и обчёлся», но я об этом узнавал немедленно и из её же уст. Вроде «прости меня, я сегодня, кажется, сделала глупость!». Это и изменой-то назвать нельзя.

Измена, понял я, когда любимый человек бросает тебя и уходит к другому. А «побаловаться» часок-другой с понравившимся человеком, а затем забыть его и снова жить с постоянным любовником — это разве измена? Так и добропорядочный муж нет-нет, да сходит иногда в бордель (в Амстердаме, например, или в Гамбурге, где строгий врачебный надзор, а безработным и пенсионерам — скидки!»), и что это — измена? А что, молодая и страстная жена какого-нибудь знаменитого и богатого, а, главное, интеллигентного «деда», не может позволить себе периодический «лёгкий флирт» с молодым официантом, стриптизёром или водителем? Разве жена императора Веспасиана не подыскивала своему мужу красивых девушек для секса, замечая при этом, что она знает, какую уродину может привести домой муж, если сам будет выбирать себе секс-партнёршу. Главное — не скрывать своих связей на стороне от любимого человека, не делать из этого тайны, потому, что всё тайное рано или поздно…

Но Валя не дал мне закончить фразы своим каверзным вопросом:

— Так почему же ты сам не живёшь таким стилем с Тамарой, почему чуть ли ни силой повёл её в ЗАГС, а потом уже и под венец?

— Эх, Валя, раскрываешь ты секреты своего друга перед молодёжью! Что ж, скажу, если требуют, это и молодым пригодится. Что сгубило здоровье вождя мирового пролетариата? Нет, не пуля Каплан, а секс с парижской проституткой ещё в 1902 году, которая наградила его сифилисом. Вот отсюда и сухотка мозга, и инсульты, и ранняя смерть. А сейчас появилось нечто, намного худшее, даже не хочу названия этой болезни употреблять. Так вот, из-за этого «нечто», я чуть не порешил не только себя, но и всех своих новых «пассий», и даже их мужей. Чтобы не мучились понапрасну, всё равно спасенья быть не может! И только чудо спасло их всех, да и меня — неожиданная встреча с негритянкой Сюзи из Заира, которую я подозревал в передаче мне вируса — того самого, будь он неладен!

А все симптомы болезни были вызваны лёгким облучением после секса с Сюзи и последующего чернобыльского взрыва, и то — по глупости. Ну, по пьянке, не в том месте и не в то время. И симптомы ведь так похожи — потеря почти 15 килограммов веса, субфебрильная температура, опухание разных там желёз, и т. д. и т. п. Всё, уже подготовил оружие — обрез, другого не достал, составил список жертв, тщательно отредактировал его, и вышел на исполнение приговора. Вот только Сюзи исчезла бесследно — к себе в Заир, или ещё куда — неизвестно.

И вдруг — на том самом месте, у метро Таганская-кольцевая, где я первый раз встретил её года два назад, стоит моя тёмненькая красавица с африканскими косичками. Тут я в неё бульдогом и вцепился, и пока всё не выяснилось, не отпустил. Справку девица показала, их из Заира к нам без таких справок не пускали. А я чуть столько молодого народа не угробил! Вот и решил после этого беспорядочным сексом не заниматься, а для этого лучше всего — жениться. И не просто так, а с венчанием, чтобы перед Богом обещать — не блудить более! Сказано — сделано! И сегодня мы с вами, друзья, отмечаем этот поучительный праздник!

Ну, выпили мы за всё сказанное, и мне показалось, судя по посерьёзневшим лицам друзей, что они кое-какие полезные выводы из моей исповеди сделали. А я решил всю эту историю опубликовать в очередной книжке, чтобы и другой читающий народ призадумался!

Вот так, в философских тостах и медицинских признаниях провели мы вечер допоздна. Потом распределились по спальням: мы с Тамарой — в свою, а там кто куда — не наше дело! Но, кажется, я своей исповедью изрядно навредил мною же разработанному проекту «счастливого мезальянса»!