Счастливый мезальянс

Наступило лето — у преподавателей вузов двухмесячный отпуск. Я сам-то не очень люблю уезжать на отдых куда-то далеко, куда и добираться-то надо только страшным для меня самолётом, особенно на море. Толпы народа, чаще всего чуждого по поведению, жара, солёная вода, после которой всё тело чешется. Тамара же хотела купаться. Поэтому поехали мы на большой водоём — почти море, но близкое, с чистейшей пресной водой, прохладным климатом и привычным по менталитету российским контингентом отдыхающих — на озеро Селигер. Сняли там домик на турбазе и спокойно отдыхали.

Озеро это — настоящее чудо природы, это наша родная Россия, а не Хургада какая-нибудь, где вас и акулы сожрут, и люди обманут, и болезнь неизлечимую можно запросто подхватить. Или Патайя, или ещё благозвучнее — Пхатайя, что в Таиланде, где и подстрелить на пляже могут, а нет — так океан зальёт при цунами, которое там трижды за год. Или ураган с милым женским именем занесёт туда — не знаю куда! Но заграничное ведь милее родного кажется — вот и у Зощенко мужик после бритья немецким порошком от блох пудрился и расхваливал!

А на Селигере вода — прозрачнее и не сыщешь, на пять метров в глубину видать! Ещё бы — озеро ледникового происхождения, воду для питья прямо из озера ведром брали — как из колодца. Островов живописнейших больше сотни, на одном из них — Столобном — знаменитая «Нилова пустынь». А самый большой остров — Хачин, оттуда без полных корзин грибов не вернёшься. Опята, в основном, но были и белые, просто их дольше искать, а те — просто лежат под ногами! Попадались и мухоморы, несправедливо преследуемые, как я думаю. Все почему-то считают их ядовитыми — да загляните хоть в энциклопедию, прежде чем «считать»!

Тамара тоже считала их ядовитыми и опасалась поначалу. Пока я не съел пару небольших мухоморчиков сырыми, только очистив их от запылившейся шкурки. И что — даже обещанных в литературе «глюков» не наступило. Если их как следует проварить, так ими и вообще питаться можно. Лоси это делают даже и без варки. Конечно же, в большом количестве сырые мухоморы поедать не стоит (да и пирожные с кремом я бы тоже не советовал!), ну, а люди, которые хотят обязательно получить при этом «глюки», могут прочесть рассказ великого английского фантаста Герберта Уэллса «Бледная поганка». Название этого рассказа страшно — ведь английским словом «toadstool» называется и безобидный мухомор и ядовитейшая бледная поганка. Я читал этот рассказ именно в этом опаснейшем переводе названия, и бог знает, сколько людей попыталось повторить увлекательный опыт героя этого рассказа, используя не мухомор, а именно бледную поганку, как рекомендовало название рассказа. Не боюсь назвать такую интерпретацию названия рассказа на русском — вредительством — неизвестно, сколько людей погибло от этого названия! Я сам тоже повторил этот опыт, но, уже зная, какой гриб надо употребить! Но хватит о страшном, пора вернуться к отдыху на Селигере. Чтобы не забыть, могу дать один лишь полезный совет желающим отдохнуть на Селигере — берите с собой любые противокомариные средства, от простых спреев до электронных медальонов!

Но мы этого совета тогда не знали, но и особенно не мучились: любовь, наверное, и есть лучшее противокомариное средство! На Селигере мы познакомились с супружеской преподавательской парой из Питера, с которыми прекрасно проводили время. Даже продлили своё пребывание на турбазе ещё на один срок — до конца августа. Тамаре так понравились преподаватели вуза, что она твердо решила теперь поработать в университете, где уже работал я. У нас на кафедре как раз не хватало учебного мастера (зарплата-то небольшая!), а Тамара и не гналась за большой — на что она ей!

Опыт делопроизводства у неё был — до кратковременной работы в ресторане «Охотничий» (куда её сманили якобы большими «чаевыми», но ушла она оттуда с долгом) она «трудилась» не где-нибудь, а в Президиуме Академии Наук СССР. Там она познакомилась со многими академиками, в частности с великим А.А. Микулиным. Это тот, который, будучи знаменитым авиатором, придумал ещё и метод борьбы со старостью. Этот метод помог ему пережить фиаско — при правлении Хрущёва (это тот, который «кукурузник», и который обещал всем показать «кузькину мать», и ведь показал-таки, но не всем, а только нам!) его вдруг (!) уволили с работы. Тогда он занялся медициной, под 80 лет защитил по этой тематике кандидатскую и написал знаменитую книгу «Активное долголетие». Будучи в 60 лет совершенно больным человеком, он пережил 90 летний рубеж, прожив старость здоровым, активным, спортивным человеком! Ну а Тамара помогала ему печатать и оформлять его последующие произведения. «Весёлый, живой старичок! — вспоминает она Микулина, — и без конфет в наш отдел не приходил!» Этот опыт помог Тамаре быстро освоиться на кафедре, стать её любимицей, не без моей, конечно, помощи. Короче говоря, предсказание Димы, что моя жена работает со мной на одной кафедре, блестяще сбылись. Кстати, за время работы на кафедре Тамара успела «набрать» на компьютере свыше десяти моих книг, в основном, научно-популярных и художественных. Конечно же, в свободное от основной работы время! И на обложках этих книг — её портреты! Но я, кажется, забежал немного вперед!

Итак, мы приехали домой отдохнувшие, полные сил и желания встретиться с друзьями-«апельсинами». Но звонок в Измайлово ничего не дал — телефон молчал, а мобильной связи тогда не было. Позвонил Вале в офис, но там сказали, что он с женой в Греции. Вот молодцы — махнули втроём аж в Грецию, но вечером того же дня я понял, что ошибся, причём серьёзно! Мне позвонил Дима и сказал, что нам нужно встретиться.

— Кому — нам? — переспросил я, — вы — трое, двое или ты один?

— Как сказать, — туманно произнёс Дима, — но вообще нас будет двое.

Я ничего не понял, как это — двое: с Настей или с Валей? Но переспрашивать не стал и пригласил как есть — двоих. А там — разберёмся, дело житейское, нетрадиционное…

Но, к моему удивлению, пришёл Дима с незнакомой красивой девушкой. У меня — глаза на лоб, но вида не подаю, ласково приглашаю зайти.

Дима выглядел одновременно и обескураженным и счастливым.

— Познакомьтесь, — сказал он мне и Тамаре, — это Юля, моя невеста.

Юля, заметив наше смущение, весело рассмеялась и призналась, что ей понятны наше недоумение и смущение.

— Сейчас всё расскажем, — успокоил нас Дима, — дайте только зайти и не гоните сразу!

Гости зашли в столовую, где Тамара уже подготовила соответствующий стол на четверых и присели пока на диван.

— Ну, говори, — обратился я к Диме, — не знаю, как Тамара, а я сгораю от любопытства!

Но Дима как-то увиливал от разговора, а потом попросил:

— Тамара, ты не могла бы увести Юлю, показать ей квартиру, поговорить по вашим женским вопросам, а мы с Ником хотим пообщаться вдвоём!

Юля поднялась, и Тамара повела её в другую комнату. Я приготовился слушать, но только спросил:

— Что, «три апельсина» распались? Почему два из них в Греции?

Дима кивнул и начал свой рассказ.

— Мне показалось, Ник, что твоя речь о критериях выбора жён произвела сильное впечатление на Валю. Я уже не говорю о Насте, которая сразу же повела себя не по твоему сценарию. Как ты помнишь, мы определились в своих планах ещё на встрече в Луче. После наших переговоров ты пошёл спать к себе в кабинет, а нам предоставил волю выбирать — где и с кем ночевать. Когда ты ушёл, Настя сказала, что ей хотелось бы лечь в отдельной комнате — подумать и определиться со своим положением. Мы с Валей согласились, проводили Настю в спальню, пожелали спокойной ночи, и пошли в столовую. Там мы сели за стол и молча выпили по стопке виски. Мы предполагали, что ночь я должен провести с Валей, но ни ему, ни мне было не до этого. И хоть мы молчали, но оба понимали, что нам сейчас не до взаимных ласк. Мы выпили ещё, и легли спать в столовой, не раздеваясь — Валя на диван, а я на несколько поставленных в ряд стульев. А утром, как ты помнишь, мы разъехались и договорились жить в коттедже Вали в Измайлово. Но я пока остался у себя в Битце, а Валя с Настей поехали в Измайлово, с заездом в Подольск, чтобы в понедельник с утра пойти в ЗАГС и подать заявку. Как я понял из дальнейшего, Валя сумел договориться, чтобы их расписали побыстрее, мотивируя своим отъездом за границу. Одним словом, их расписали сразу же после вашего с Тамарой визита к Вале в коттедж.

Я, хоть и переехал к Вале в коттедж, но статус мы сохраняли тот же — я ночевал в отдельной комнате, как, по-видимому, и Валя с Настей. Уходили спать они в отдельные комнаты, а уж что было дальше — не моё дело. Законный брак Вали и Насти мы скромно отметили в коттедже; ты и Тамара, как я знаю, к тому времени уже уехали на Селигер. А, буквально, ещё через пару дней молодожёны отправились в Грецию, как сказал Валя, в командировку. Меня попросили остаться в коттедже, дали ключи от ворот и от «Лексуса», доверенность на вождение которого у меня уже была. Всё как-то пошло совсем не по намеченному плану.

Я остался совсем один, мне было безумно тоскливо. Деньги Валя оставил мне на всё лето и я начал ходить по театрам и концертам. На дискотеки меня не тянуло, да возраст был уже не тот. И вот на одном из концертов, помню, по произведениям твоего любимого Вагнера, моё место оказалось рядом с местом Юли. Мы пообщались немного, а на антракте пошли в буфет, выпили шампанского, познакомились, разговорились. Юля оказалась аспиранткой второго года обучения в СТАНКИНе по технологии машиностроения — неженская какая-то специальность. Я же рассказал, что у меня друг ближайший — доктор наук, профессор, а ещё и большой любитель Вагнера.

— Есть с одной стороны Вагнер, а с другой — вся остальная музыка! — любит говорить мой друг, — пересказал я твои слова.

— Как он прав! — оживилась Юля, — что можно сравнить, например, с увертюрой к опере «Тангейзер» или с «Полётом Валькирий»!

Я проводил Юлю домой, она не замужем, нет и бой-френда. Живёт в однокомнатной квартире в Нагатинском затоне.

— Отец, — говорит, — купил, когда я с отличием окончила вуз и поступила в аспирантуру.

Сам я сказал, что работаю менеджером на фирме Вали. А что мне было говорить, всё как есть, что ли?

На следующий день мы пошли в ресторан, и как ты думаешь, в какой? В «Охотничий» — Юля сама попросила, сказала, что слышала о какой-то необыкновенной певице там. Я и рассказал, что и она — моя подруга, сейчас отдыхает в Греции с мужем.

После ресторана зашли домой к Юле, выпили там ещё, и я остался у неё на ночь.

— Ты не поверишь — девушкой оказалась! В наш век, в двадцать пять лет, москвичка, такая красивая — и девушка! — поражался Дима.

Полюбили друг друга «до чёртиков», как-то совершенно одинаково на мир смотрим. Я — деревенский водила, и она — коренная москвичка, учёная! — не уставал удивляться Дима, — даже договорились подавать заявку в ЗАГС. Мне очень помогло то, что мой ближайший друг — такой знаменитый учёный! Да и спорт кстати пришёлся — она в восторге от моей фигуры! Одно не даёт мне покоя — приедут Валя с Настей, что я им скажу?

— А ты прежде послушай, что они тебе скажут! — посоветовал я ему, — а когда они приезжают, ты знаешь?

— Знаю — в начале сентября, надо будет их встречать в аэропорте, Валя сообщит точную дату и время прилёта. Но надо будет нам с Юлей поближе к сентябрю в Измайлово перебраться, чтобы Валя мог позвонить туда! — забеспокоился Дима.

Тут подошли Тамара с Юлей и мы сели за стол. Конечно же, тамадой был я, но тосты были уже несколько другие, чем на встречах с «апельсинами». Хоть и замысел мой насчёт счастливого мезальянса разрушался, но за Диму с Юлей я был рад — они создавали традиционную семью, а это надёжно! А что у Вали с Настей, каковы их планы — это мне было пока неизвестно!