Счастливый оборот

Короче говоря, я увез с собой «Дневник серой кобылы» и теперь публикую выдержки из него.

Конечно, мне пришлось отредактировать ее записи.

Мелкие выпады против кучера, деда Агафона, показались мне не имеющими общественного значения, но остальное… Впрочем, судите сами.

Итак, ниже идут отдельные записи из «Дневника серой кобылы»:

«5 мая. Сегодня в моей жизни произошло крупное событие. Приказом райисполкома я переведена из райтопа, где проработала, как говорится, не вылезая из оглобель, пять лет, в редакцию районной газеты. С едкой стороны, мне льстит этот перевод. Но. с другой, ведь новое место — это новый кучер. А новый кучер — это новый кнут. Новый кнут всегда больно бьет. Однако повозим — узнаем!

10 июня. Вот уже больше месяца, как я работаю в редакции. Что я могу сказать про свое новое место? Откровенно говоря, я ожидала большего. Уж очень она какая-то… такая… бедная, наша редакция! Куда ей до райтопа! Взять хотя бы мою сбрую. Ветхая, старая рванина, клочки, которые мой кучер, дед Агафон, этот старый кнутобоец (тут следуют всякие крепкие словечки по адресу кучера, они мною выброшены — Л. Л.), ежедневно сшивает дратвой. В райтопе меня в такой сбруе никогда бы не выпустили на улицу села, а тут выпускают! Мне, лошади, толстокожему, можно сказать, созданию, и то стыдно бывает, когда я везу редактора, а прохожие прыскают в кулак, глядя на мою упряжь.

Вчера при мне Агафон сказал редактору, что, мол, надо бы купить для «нашего одра» («наш одер» — эго я. Как вам это понравится!) новую сбрую. На это редактор ответил ему со вздохом.

— Бухгалтер не даст! Сметой не предусмотрено!

Выходит, что сметой предусмотрено, чтобы над редакционным выездом смеялось все село? Вот уж действительно оборжаться!

27 июня. Сегодня ездили в соседнюю деревню за 12 километров. Редактор был не в духе, Агафон — тоже. В результате он мне крепко «всыпал».

(Тут мне снова пришлось пустить в ход цензорский карандаш и выкинуть из «Дневника серой кобылы» большой кусок выпадов против кучера Агафона — Л. Л.).

На обратном пути выяснилась причина плохого настроения редактора. Оказывается, ему тоже «всыпали». Он получил выговор «за неоперативность».

А какая же у него может быть «оперативность», когда все его транспортные возможности — это «наш одер», то есть я? А ведь район огромный! Чуть ли не с Бельгию! И туда надо поехать и сюда. И все на мне. Вернешься поздно вечером в конюшню, а ноженьки гудут, сил нет терпеть!

29 нюня. Опять по поводу оперативности. Сегодня ездили в другую деревню, и по дороге редактор мечтал вслух:

— А мне даже не надо машины! Хоть бы мотоцикл с коляской!

На это Агафон заметил:

— Сметой не предусмотрено!

И так стеганул меня кнутом, что я споткнулась на обе передние ноги.

Редактор, конечно, прав! Ведь сколько лошадиных сил имеет район (с целинными землями, заметьте!) со всеми своими тракторами, комбайнами и другими машинами. Если их сложить, получится многозначная цифра. А газета, которая должна освещать работу всех этих «сил», имеет в своем распоряжении только меня, то есть одну, будем прямо говорить, довольно-таки хилую лошадиную силу.

2 июля. Редактор все-таки хороший человек, не то что Агафон. Сегодня он ходит по двору с секретарем райкома, и я собственными ушами слышала, как он сказал:

— А конюшня наша! Посмотрите: крыша прохудилась, столбы покосились! Если вам нас не жалко и вы никак не соберетесь дать редакции приличный дом вместо нашей развалюшки, — пожалейте хоть нашего Россинанта! (Одеp, Россинант, Худоба, Машка и Мортира — это все я!) Надо ремонтировать, а денег нет!

На это секретарь райкома строго ответил редактору:

— У вас последнее время наблюдается потребительский уклон в мыслях.

Редактор вздохнул и ничего не сказал.

5 июля. Нет, редактор — нехороший человек! Сегодня во время поездки он взял у Агафона вожжи и кнут и правил мною сам.

Сначала все шло хорошо, а потом редактор начал рассказывать Агафону про какого-то уполномоченного «Заготскота», который не реагирует на критику в районной газете.

— А ведь мы его крепко стеганули! — сказал редактор и, наверное, для наглядности угостил меня кнутом, так, что я закрутила хвостом и перешла на старательную рысь.

Но на редактора моя реакция и моя старательность не произвели, однако, никакого впечатления Продолжая жаловаться Агафону на учреждения, не отзывающиеся на критику в районной печати, он при этом непрерывно стегал меня по крупу кнутом и еще приговаривал:

— Только крутят хвостом, как наша Мортира, и ни тпрру, ни ну!

Сказал «тпрру» — я послушно остановилась. За это он мне еще прибавил. Нет, нет, нехороший человек!..»

В таком же духе выдержаны и другие записи в «Дневнике серой кобылы». В них она касается разных сторон жизни районной газеты: состояния полиграфического хозяйства, бумажного снабжения и т. д Я не публикую эти записи потому, что считаю бестактным вмешательство лошади в вопросы, стоящие вне ее компетенции. По транспортной проблеме пусть высказывается, пожалуйста! Тут ей, как говорится, и карты в копыта! А насчет остального пусть лучше позаботятся люди.