Счастливый удар

Она ведет меня к столику в дальней части ресторана, отделенному от остальных посетителей огромным аквариумом с разноцветными рыбками и улиткой, присосавшейся к стеклу. Как только мы обходим аквариум, на меня смотрят три пары глаз.

Харви я узнаю сразу. Это возрастной мужчина, ему пятьдесят три года, с залысинами и шрамом на правой щеке, оставшимся со времен его карьеры в НХЛ. В третий сезон в него попала шайба – она распорола чуваку щеку и стоила ему большей части зубов на правой стороне.

На протяжении большей части своей карьеры он был приличным и надежным защитником, но был известен тем, что наносил сомнительные удары всякий раз, когда чувствовал, что пришло подходящее время. Он закончил играть более десяти лет назад.

– Оукли Хаттон! Очень рад встретиться с тобой лично. Прошу прощения за свое отсутствие сегодня: организовалась встреча, которую я не мог отменить.

Харви обходит стол с непринужденной уверенностью и лукавой улыбкой. Я протягиваю руку, когда он предлагает мне свою, и мы обмениваемся коротким рукопожатием.

– Приятно познакомиться, сэр. Спасибо, что нашли время и пригласили меня сюда, – говорю я.

Мой голос теперь сильный и уверенный. Спасибо, блин.

На его лице мелькает одобрение, он хватает меня за плечо и начинает знакомить с двумя другими людьми за столом.

– Ты уже встречался с нашим главным тренером Джонатоном Ларедо. Он не сказал о тебе ничего плохого после того, как показывал тебе окрестности сегодня.

Тренер улыбается мне и поднимает хрустальный бокал, потом Харви поворачивает меня к противоположному концу стола, где рядом с пустым стулом сидит женщина.

– А это моя дочь Ронни. Она работает в клубе вместе со мной, я готовлю ее к вступлению в должность после моего выхода на пенсию. Владелец «Вудмен» хотел присутствовать, но сейчас его нет в стране.

Женщина – Ронни – приоткрывает губы в застенчивой улыбке, когда я киваю в знак приветствия. Она высокая, одета в темно-красное платье, с таким глубоким декольте, что я отказываюсь знать, где оно заканчивается. Я переминаюсь с ноги на ногу, когда она обхватывает длинными пальцами свой бокал и, глядя на меня из-под опущенных век, наклоняет его и пьет красное вино.

– Приятно познакомиться, – говорю я, отводя взгляд.

– Взаимно, Оукли. Мой отец много недель не перестает говорить о тебе.

Харви крепко сжимает мое плечо.

– Что я могу сказать? Не каждый день нам выпадает возможность встретиться с будущим игроком франшизы. Особенно твоего калибра.

Ронни ставит бокал на стол, проводит пальцем по ободу и показывает на пустой стул рядом с собой.

– Садись, Оукли. Ты заставляешь всех нервничать.

Джонатон смеется, и этот звук звучит хрипло.

– Что будешь пить? Пиво?

Я качаю головой и скованно опускаюсь на пустой стул.

– Я не пью.

– Тебе нет двадцати одного года, но здесь не спросят, – говорит Харви, садясь напротив.

– Это не из-за возраста, сэр. Я вообще не пью.

Он слегка прищуривается.

– Прошу, зови меня Харви.

Я киваю.

– Тогда воду, – ворчит Джонатон и делает знак официанту.

Я хмурю брови, заметив его нечеткую речь, но не комментирую. У меня даже нет возможности сделать это, потому что подбегает официант и Харви перечисляет заказ. Меня не особо беспокоит, что кто-то делает заказ за меня, если только это не лосось, что, к счастью, не так. В любом случае я бы не знал, что заказать в таком месте.

Когда официант уходит, Харви смотрит на меня.

– Итак, как прошло твое пребывание?

– Хорошо, сэр… Харви. Еще раз спасибо.

– О, это пустяки. Всегда пожалуйста, правда. «Вудмен» хотят окружить тебя роскошью, пока ты здесь. Ты уже имел возможность осмотреть город?

Передо мной уже стоит вода, и я хватаю ее и жадно пью.

– Еще нет. Я надеюсь сделать это завтра, перед отъездом.

Я не планирую осмотр, потому что не планирую играть здесь во время своей карьеры, только если у меня не будет другого выбора.

– Хорошо, хорошо. Что думаешь о команде? Я знаю, что мы уже несколько сезонов не выходили в плей-офф, но можем увидеть свет после восстановления. Ты будешь недостающим звеном.

Ронни низко смеется:

– Папа, не дави на него.

– Судя по тому, что я видел, на него не так просто надавить. Да, Оукли? – спрашивает Харви с открытым выражением лица.

Я сглатываю. Его интерес ко мне настолько очевиден.

– Да. Под давлением я только эффективнее.

Это правда.

Ронни слегка поворачивает свое тело, ровно настолько, чтобы наши руки соприкоснулись. Я отодвигаюсь еще дальше.

– Твой агент сказал, ты предпочитаешь играть в Ванкувере или где-нибудь в Альберте. Верно? – спрашивает Харви.

Его голос звучит странно, как будто мое желание остаться поближе к дому раздражает его больше, чем что-либо еще.

– Да. Я предпочел бы остаться как можно ближе к дому.

– Ванкувер в этом сезоне играет хорошо. Не похоже, что они будут выбирать в первых рядах, – говорит Джонатон, его слова звучат еще невнятнее, чем всего несколько минут назад.

Я, не моргая, смотрю на него:

– Я в курсе.

Ронни наклоняется ко мне и мурлычет:

– В Ванкувере выдался удивительный год, но кто сказал, что это не случайность?