Счастливый жребий

Он уже начал приходить в себя, но к тому моменту, когда наконец-то запротестовал — уселся на кровати и стал кричать, чтобы она вернулась, — Мак уже выбежала за дверь. Она знала: если он свалится, преследуя ее, его нетрудно будет найти. Проверив, в сумочке ли пистолет 38-го калибра, она села в машину и уехала. В ней крепла решимость.

И все же Маккензи нервничала. Добравшись до окраины города, она почувствовала, что у нее вспотели ладони. Мелькнула мысль: может, предупредить полицию? Но Мак тут же отбросила эту идею. Они ей не поверят. Если бы Мерфи не заболел, он бы подстраховал ее. Но теперь Мак осталась одна. Может, зря она затеяла эту авантюру?

Нет, не зря! Она всегда все доводила до конца. К тому же она ощущала необыкновенный прилив энергии — такого с ней не случалось в ее прежней жизни. Вот что могут сделать с человеком стресс и настоящий — не выдуманный — страх. И вот что может сделать с женщиной тот мужчина, который остался у озера. Как ни странно, он был ей небезразличен.

Кровь пульсировала у нее в висках, когда она подъезжала к заведению Сандунски. Погладив твердую, внушающую уверенность выпуклость лежащего в сумочке оружия, она открыла дверцу.

Гарри был уже там. Наверное, высматривал ее. Подавая ей руку, он причмокнул, вдыхая аромат ее духов и восхищаясь женственной округлостью ее форм.

— Ты сегодня потрясающе выглядишь. Рядом с тобой чувствуешь себя настоящим мужчиной.

Мак возблагодарила Бога, что не успела вытащить из сумки пистолет, чтобы проверить его. Гарри тотчас же повел ее к трейлеру. Мак изобразила озорную, как она надеялась, улыбку.

— Спасибо, Гарри.

По крайней мере он принял душ и переоделся. Интересно, где он стащил такой дорогой одеколон? Несомненно, ему такой не по карману.

Глава 6

Я менял города, я хозяев менял,

Но, пытаясь найти, лишь терял…

Оказавшись в жилище Гарри, она почувствовала отвратительный запах грязного постельного белья и прокисшего пива. Пахло мокрой псиной, хотя никакой собаки Мак не заметила. Часть трейлера, отведенная под кухню и гостиную, освещалась тусклой лампочкой. Грязные тарелки хозяин свалил в раковину, чтобы освободить столик. На середину покоробленной столешницы он водрузил — и зажег — новехонькую свечку, торчащую из пустой пивной банки.

Маккензи изобразила любопытство: она оглядывала обитую шотландкой мебель из клена и куцые занавески, висевшие на золоченых кольцах и покрытые пятнами никотина.

Гарри предложил ей снять пиджак, и она почувствовала на своих плечах его нетерпеливые руки.

— Нет, спасибо. Это часть костюма.

Его ладони скользнули по ее талии и задержались на бедрах.

— Какая шелковистая ткань. И прохладная на ощупь. Мак уклонилась от его рук, присев на стул. Когда он усаживался напротив, ей показалось, что она слышит какой-то шорох в соседней комнате. Может, все же собака? Или те двое?

— Взял напрокат парочку хороших фильмов на тот случай, если тебе захочется посмотреть после… потом. Приятно видеть тут женщину.

В его глазах загорелся плотоядный огонек. И главным блюдом была она, Маккензи.

— Ты долго тут прожил, Гарри?

— Слишком долго. Мой старик держал свалку металлолома прямо тут, за трейлером, пока ее не закрыли муниципальные власти. Но я не очень-то скучал по вечному копанию в этой груде железа в поисках запчастей для клиентов. Руки вечно были в порезах и ссадинах. Он умер прямо здесь, на том старом диване, несколько лет назад.

— А мать?

Какое ей до всего этого дело? Она сама не верила, что ей удается изображать заинтересованность.

— Ее я не помню. Старик говорил, она сбежала, когда мне было четыре года. Расскажи мне о своей квартире в Нью-Йорке. — У него заблестели глаза.

— Квартира как квартира. Ничего особенного. Она на верхнем этаже, и можно смотреть на парк, наблюдать за людьми.

— Я видел Нью-Йорк. В кино. Думаю, он бы мне понравился. Особенно ночная жизнь. Все эти огни и женщины… Ха! Девицы там что надо.

В трейлере было слишком жарко, а воздух пропитан табачищем, словно десяток заядлых курильщиков одновременно дымили целыми часами.

— Послушай, — она сделала вид, что сгорает от любопытства, — расскажи, что ты знаешь об этих сбежавших грабителях.

Его глаза потемнели; он откинулся на спинку стула и выпятил губы.

— Ты любишь жареное, малышка, а?

Она склонила набок головку и ответила:

— Я люблю переходить прямо к делу, Гарри. А теперь рассказывай.

— В общем, так… Я уже тебе говорил: те двое смылись. Но знаешь, я мог бы рассказать кое-что еще, если бы был уверен, что ты умеешь держать язык за зубами.

— Думаешь, не умею? — рассмеялась Мак. — Я настоящий 007, когда знаю, что не надо болтать лишнего. А что? — «Я выйду отсюда и прокричу об этом всему свету».

Гарри придвинул свой стул к ней поближе. Едва лишь он коснулся губами ее шеи, Мак в ужасе вздрогнула. Однако сдержалась и, заставив себя расслабиться, прижалась к нему.

— Ну, Гарри, ты слишком уж торопишься. В некоторых делах я спешки не люблю.