Счастливых бандитов не бывает

— Чего это вы его выгораживать стали? — скривился Боцман. — Через столько лет-то? У него, небось, уже и кости сгнили, да и я срок оттянул, откинулся. Что было прошло и быльем поросло. Чего это вы вдруг вскинулись?

— Да я и тогда в сомнениях был. Странно как-то… Какой-то Питон вдруг Валета валит… Зачем это ему?

— Да чтоб бригадиром стать! Какие тут непонятки?!

— Стал?

— Чего «стал»?

— Стал Питон бригадиром?

— Стал… На том свете!

— Вот видишь! И дураку было ясно, что на него сразу подумают!

Боцман глянул выразительно, снова закинул ноги на столик, взял пульт и включил звук в телевизоре. Валяй, мол, тарахти, сколько влезет.

— А волыну «мокрую» зачем дома держал? Почему в Дон не сбросил, как все делают?

— У него и спросите!

— Я у тебя спрашиваю. Почему он такие косяки упорол? Чтобы на пулю нарваться?

— Потому что просекли его хитрости! Братва умнее оказалась, чем он думал!

Из-за двери послышался звонкий женский смех и хриплые вскрики Босого. Боцман настороженно приподнял голову, прислушался. Потом снова растянулся в кресле.

— Много я о вас слышал за это время, — сказал он. — Братва говорит, Лис такие кружева плетет, что расплести никто не может. А потом выходит, что это не кружева, а силки! Только уже поздно, запутался, не вырвешься!

— Это правильно, — кивнул Лис. — Только зачем мне на тебя силки ставить. Ты, извиняй, мелкая дичь.

— Чего ж пришли ко мне, если мелкая? — усмехнулся Боцман.

— Новость тебе одну сказать. Она, конечно, уже не первой свежести, даже успела в скелет превратиться. Только я ее совсем недавно узнал.

— Что за новость такая?

Боцман перестал усмехаться, сжал зубы.

— В октябре 2008-го сюда приехал серьезный московский киллер по кличке Еж. И тут же убили твоего отца. И Ежа отравили, мы его скелет совсем недавно нашли… Знаешь, где нашли? В речном порту, на старом теплоходе. У него там «лежка» была, там его и кончили. Это факты, Иван, а не мои «кружева».

— Кто кончил?

— Тот кто «заказ» давал. И кто речпорт держит. И кто на место Валета встал. Но это уже не факты, это «кружева».

Лис встал, поигрывая ключами от машины.

— Вы что, на Гарика намекаете? — хрипло спросил Боцман. Лицо его побледнело.

— Это ты сказал, а не я. Думай сам!

Коренев развернулся и направился к выходу. Вышел он тоже беспрепятственно, когда проезжал мимо парковки, заглянул во двор. Там все было по-прежнему, только Додик замерз и сел в машину. Отсутствие паники и беготни свидетельствовало о том, что Боцман никому не рассказал о его визите. Значит, поверил.

Но Лиса почему-то это не радовало.

* * *

На этот раз поездка из Воронежа была не такой веселой, как в прошлый. В поезде было холодно и неуютно, в стылом вагоне дуло из окна, коридор не прибран, туалет грязный.

Сочнев ехал в купе один, накрывшись тремя одеялами, и думал тяжелую думу. Настроение было паршивым, может, от этого шло и все остальное. Одно дело — возвращаться победителем на белом коне, а другое — обгадившимся щенком, не сдержавшим своих обещаний.

Он приехал домой рано утром и даже пожаловаться на несправедливость жизни жене не смог: ей как раз позвонила однокурсница из Набережных Челнов, у которой накрылся очередной брак, и плакалась за двоих. Ленка проохала и проахала с ней до половины восьмого. В результате дети опоздали в школу, а Сочневу пришлось, кое-как побрившись, лететь на работу без завтрака. Опаздывать сегодня никак нельзя — его ждали на совещании у Бобрина. Начальник следствия не верил в причастность начальника УР к банде «колдунов», и сегодня ему предстояло убедиться, что он был не прав. Только чем его теперь убеждать?

«Ничего, ничего, — утешал он себя. — Ничего страшного не произошло. Неудачи, в конце концов, случаются с каждым, не только с ним. Вон, „бобринцы“ два года топчутся на месте, не могут концы собрать воедино. А у него, у Сочнева, как раз появилось несколько великолепных мыслей, и сегодня он их озвучит, чтобы сгладить провал с Вареником…»

Настроение улучшилось.

«Не вешать нос, гардемарины!» — напевал Сочнев под нос, спеша на остановку. И в самом деле, глядишь, все еще наладится! Будет у Софочки отдельная комната, а самому ему не придется вприпрыжку бежать за маршрутками, будет рассекать по утрам на достойной машине… Лучше всего «БМВ», конечно, седьмой серии, как у этого проходимца Лиса. Но в «Конторе» нельзя так рвать глаза начальству и сослуживцам. На первое время сойдет и «тойота-камри» или «форд-мондео»…

«Едины парус и душа…» Он удачно поймал маршрутное такси, к Управлению подъехал раньше, чем предполагал. Еще одна удача! Значит, и все остальное пройдет хорошо…

«Та-ра-ра-ра… Судьба и Родина — едины!»

Но вышло все наоборот.

— Уваров не опознал Коренева, — глядя в пол, глухо проговорил Сочнев.

Сидящий во главе стола Бобрин — дородный, вальяжный, с властным лицом и аккуратно уложенными седыми волосами, чуть заметно усмехнулся. Члены следственной группы по делу о «крестобойне» тоже смотрели на него скептически: обещания майора явно расходились с реальностью.

— Точнее, не захотел опознать! — добавил Сочнев. — Возможно, с ним уже поработали…