Счет

– На нашем самом первом свидании ты сказала мне, что после окончания университета планируешь перебраться в Лос-Анджелес. И ты продолжала говорить об этом вплоть до нашего разрыва. – Он с пристыженным видом качает головой. – Но этим летом я решил больше не слушать тебя. Я убедил себя, что в твоей жизни нет ничего важнее меня и ты поедешь куда придется, только чтобы быть рядом со мной.

– Нечестно требовать такое от кого бы то ни было, – мягким голосом говорю я. – Мы не можем приказывать другим людям ставить свое благополучие выше их собственного.

– Знаю, выдвигать тебе тот ультиматум было большой ошибкой. Я уже говорил тебе, что много думал об этом. – Шон вздыхает. – И пришел к нескольким выводам.

Внутри у меня все сжимается, когда я наблюдаю, как он засовывает руку в карман своей куртки. Боже, прошу тебя, сделай так, чтобы это не была маленькая бархатная коробочка.

Я уже сошла с ума, если почти желаю, чтобы он достал пушку? Чтобы он удерживал всех в заложниках до тех пор, пока я не соглашусь вновь быть с ним? Это, конечно, несусветная дикость, но, по-моему, я лучше справлюсь с этой ситуацией, нежели с предложением руки и сердца.

Но Шон вытаскивает из кармана узкий конверт и кладет его на стол.

– Что это? – Я смотрю на конверт так, словно внутри находятся споры сибирской язвы.

– Открой, – настойчиво требует Шон.

Он меня доконает!

– Пожалуйста.

Его искренность заставляет меня сдаться. Я беру в руки конверт. Он запечатан, но мне легко удается подцепить краешек ногтем и открыть его. Я заглядываю внутрь и вижу лист бумаги. С растущей тревогой достаю его из конверта и разворачиваю.

Сначала я прихожу в шок. Потом меня одолевают сомнения. А затем я вообще не знаю, как быть дальше, потому что… что в самом деле я должна сказать на это?

Я неотрывно смотрю на подтверждение оплаты двух билетов на самолет до Лос-Анджелеса, штат Калифорния. Рейс на следующий день после выпускного.

Кусая губу, я поднимаю глаза на Шона.

– Ты и я, детка, – с жаром произносит он. – Вот что мне нужно было сделать прежде всего. Было глупостью пытаться заставить тебя переехать в Вермонт. Я должен был проглотить свою гордость и переехать в Лос-Анджелес. С тобой.

Боже мой, зачем я настояла встретиться в общественном месте? Это плохо. Это значит, что все увидят страдания и унижение Шона, когда я скажу…

– Нет.

Он растерянно смотрит на меня.

– Что?

– Ты не поедешь со мной в Лос-Анджелес.

Шон открывает рот. Закрывает. Снова открывает. Я даю ему немного времени переварить то, что я только что сказала. К сожалению, в это же самое время мой телефон начинает вибрировать. Порывшись в сумке, я достаю его и… чудесно, сообщение от Дина.

Он: Игра закончилась. «Ураганы» были настоящим ураганом. Бо пока не может со мной встретиться. Давай по-быстрому?

Боже, я бы с удовольствием.

Я: Не могу. У меня тут настоящая жесть.

– Почему нет? – наконец спрашивает Шон.

– Потому что… – рассеянно отвечаю я, отвлеченная новым сообщением.

Он: Все в порядке?

Я: Да. Пью кофе с Шоном.

И тут время начинает тянуться бесконечно долго.

Шон все еще ждет ответа от меня. Я жду ответа от Дина. Наверное, не стоило ничего ему говорить, но я печатала на автопилоте.

Дин все-таки отвечает.

Он: Какого хрена?

Я: Знаю. *Вздох*. Объясню все позже, ладно?

После этого сообщения больше не приходят, а Шон, похоже, не на шутку разозлился.

– С кем ты переписываешься? – сердито спрашивает он.

– С Ханной, – вру я.

Самое худшее в том, когда долго встречаешься с кем-то, как мы с Шоном, – они всегда знают, когда ты врешь.

– Чушь. – В его темных глазах загорается гнев. – Это тот парень? Тот самый, с которым ты переспала?

– Нет, это не он. – Сейчас мне плевать, видит он, что я вру, или нет. – А если даже и он, это не твое дело. Мы расстались. – Я делаю вдох. – И именно по этой причине ты не можешь поехать со мной в Лос-Анджелес.

Шон поджимает губы. Его лицо и шея стали пунцовыми. Даже кончики его ушей красные.

– Ты это несерьезно.

– Нет, серьезно. Прости. Я просто думаю… пришло время нам обоим двигаться дальше, друг от друга.

– Двигаться дальше и друг от друга или двигаться дальше, к другим? – Его презрительный тон начинает меня бесить. – Например, к тому парню, имя которого ты не хочешь мне назвать?

Я могла бы повести себя как настоящая дрянь и снова бросить ему, что это не его дело. Могла бы начать философствовать и выдать ему целую речь на тему «Если любишь кого-то, отпусти».

Но я не делаю ни того, ни другого. Я просто придвигаю билеты к нему и говорю:

– Прости. Надеюсь, ты сможешь вернуть деньги обратно. И еще больше я надеюсь, что ты разберешься, к чему лежит твое сердце, будь то работа в компании твоего отца или что-то еще. – Эх, слишком много слов. – Честное слово, Шон, я хочу для тебя только лучшего. Чтобы ты был счастлив.

Он сидит с каменным лицом и молчит.