Счет

− Она изучила египетский арабский. Они похожи, но египетский не соответствует современному арабскому языку, который я использовал на занятиях. Это все равно, что знать кантонский (прим.: кантонский − один из языков китайской языковой группы), а использовать китайские термины. Различия в диалектах, вероятно и были тем, что стало причиной путаницы, с которой она столкнулась.

− Ах, в этом есть смысл, − сказал Шеридан. Отец вздохнул с явным облегчением и ослабил хватку на вилке. − Не беспокойся об этом. Дженнифер получила хорошую общую среднюю оценку, и это не твоя вина, что она провалилась по нескольким курсам. Я все еще раздражен тем, что она была груба с тобой сегодня вечером.

− Ничего страшного, − сказал папа.

Мне стало плохо, и в этот раз тошнота не имела ничего общего с моей терапией. Дженни знала современный арабский диалект, а не египетский. Отец лгал. Я был в этом уверен. Я видел отца таким раньше, когда у них с мамой были проблемы. Они оба скрывали все от меня, но, в то время, как мама оставалась невозмутимой и собранной, отца же зачастую подводил язык собственного тела.

− Вероятно, она была совсем плоха, раз провалилась, − сказал я. − Ты же не мог просто так поставить ей плохую оценку?

− Это не важно, Джексон, − сказал Шеридан. − Давайте просто забудем об этом.

− Это важно, − сказал я. − Так что же такого плохого было в ее докладе?

− Она сдала его с опозданием, − сказал папа. − У меня не было другого выбора, кроме как поставить ей неудовлетворительную оценку. Такова политика университета.

Я поспорил бы на все свои деньги, что Дженни никогда в жизни не сдавала работу с опозданием.

− Я удивлен, что она ни разу не обратилась к тебе за помощью в рабочее время, − сказал я.

− Я тоже, − ответил папа. − Но многие студенты нервничают в присутствии профессора.

За столом воцарилась тишина. Шеридан вернулся к ужину, который уже остыл, а мы с отцом смотрели друг на друга. Всего несколько часов назад я рассказывал ему за ужином о своей болезни, и он был тем же сильным мужчиной, который поддерживал меня всю жизнь. Сейчас же он казался мне незнакомцем.

− Она рассказала мне, − произнес я. − Дженни рассказала мне все, что ты сделал.

− Сынок, я уверен, что бы она тебе ни рассказывала…

− Это правда, не так ли?

− Я не понимаю, о чем ты говоришь.

− Я видел сообщение, которое ты отправил, пригласив ее к себе домой.

Я не видел его, но ведь отец не знал об этом.

− Ты сказал, что она никогда не приходила к тебе в рабочее время, но ты лжешь.

− Что происходит? − спросил Шеридан. − Почему Дженнифер была у тебя дома?

− Так делают большинство профессоров, чтобы лучше узнать своих студентов. Я…

− Уходи, − приказал я. − Сейчас же уходи и никогда не возвращайся.

− Джексон, все не так ужасно, как казалось. Это было просто…

− Уходи!

Я не мог смотреть на него. В мгновение ока отец превратился из героя в злодея. Сейчас он выглядел слабым и жалким, а не сильным и жизнерадостным.

Шеридан ничего не сказал. Он достаточно доверял мне, чтобы знать, что я не сделал бы делать чего-то столь решительного, не имея уважительной причины. Папа встал и схватил свои вещи. Я видел, как он воспользовался телефоном, чтобы вызвать такси.

− Не хочешь объяснить мне, что это было? − спросил Шеридан.

− Нет, − ответил я. − Не я должен рассказывать тебе об этом. Я должен пойти и поговорить с Дженни. Она, скорее всего, пошла к Аарону.

− Насчет тебя и Дженни… − начал Шеридан, прежде чем замолчать.

− Что насчет нас?

Если Шеридан догадался, что между нами что-то было, я не стал бы отрицать этого, но Дженни по-прежнему не хотела, чтобы он знал, и это была еще одной вещь, которая лучше прозвучит от нее.

− Ничего. Не бери в голову.

Я понятия не имел, где живет Аарон. Позвонил ему, но он не ответил. В итоге, я решил вернуться в пентхаус и позволить Дженни побыть с другом. Мне нужно было извиниться перед ней, но заявиться поздней ночью и молить о прощении, казалось таким банальным.

В прошлый раз, четыре года назад, у меня была уважительная причина причинить ей боль, но сегодня я предал ее доверие и не мог придумать простой способ вновь завоевать его. Вот в чем заключалась вся проблема − в доверии. Не существовало легкого способа получить его назад. Доверие в десять раз легче потерять, чем заслужить его, но я был чертовски уверен, что готов работать в десять раз усерднее, потому что это того стоило. Грандиозные проявления любви были бессмысленны. Дженни никогда не впечатляли материальные блага и трата денег, что было бы слишком просто для человека с моим банковским счетом. Раньше я никогда не чувствовал себя таким беспомощным, а для того, у кого была болезнь, которая могла убить его в любую минуту, это говорило о многом.

В конце концов, я остановился на чем-то скучном. Я не мог придумать решение этой проблемы, но, возможно, смогу возродить воспоминания о счастливых моментах, которые у нас были. Возможно, этого будет недостаточно, но сейчас это лучшее, что я могу сделать.

Глава 24

Дженнифер