Счет девять

– Итак, Крокетт пожертвовал клубу свои книги о путешествиях и приключениях?

– Некоторые из них.

– А другие жертвовали?

– Да. Наши члены очень щедры.

– И много их?

– Список невелик. Наш клуб, он… ладно. Честно говоря, мистер Лэм, мы стремимся скорее к качеству, чем к количеству.

– Не могли бы вы тем не менее назвать количество?

– Не думаю, что в интересах клуба публиковать такие сведения, мистер Лэм. Мы гораздо больше заинтересованы в освещении намерений клуба: содействие международной доброй воле, пониманию особенностей иностранной культуры.

– Да, это превосходно. А как вы содействуете такому пониманию?

– Клуб проводит серию лекций по всей стране. Мы стараемся заинтересовать публику жизнью других народов, их идеалами, ремеслами, цивилизациями, государственностью.

– Весьма похвально. Вы платите лекторам?

– О да.

– Можно мне узнать их имена?

Он опять заколебался:

– Имена? Не уверен, что стоит их называть. Некоторые могут почувствовать себя уязвленными.

– Что ж, – произнес я небрежно, – я попрошу самих членов посвятить меня в суть этих лекций.

– О да. Это очень важная часть нашей программы.

Я внимательно посмотрел на него.

– Вы не могли бы, – попросил я, – вспомнить имена хотя бы некоторых лекторов, не являющихся членами вашего клуба?

– Нет, думаю, что не смогу. Видите ли, мы чрезвычайно щепетильны. Клуб желает быть уверенным в абсолютной достоверности того, что излагается от его имени. Потому мы не можем себе позволить привлекать кого попало, у кого хорошо подвешен язык, но нет достоверных сведений.

– У вас есть клубный флаг?

– Да, разумеется, есть.

– Я полагаю, у вас хранятся флаги, которые были водружены в экзотических странах?

– Разумеется, мистер Лэм. У нас уникальная коллекция фотографий, запечатлевших, как экспедиции водружают клубный вымпел или флаг.

– Если я возьмусь за очерк, смогу ли я получить некоторые из этих фотографий, чтобы его проиллюстрировать?

– О да. Я уверен, что сможете. Будем только рады предоставить вам некоторые из них.

– У вас есть доступный для посетителей альбом со снимками?

– Разумеется, есть, мистер Лэм. Вот здесь их целая полка.

Бедфорд отодвинул скользящую в пазах дверцу и показал мне две полки, уставленные альбомами. Я вынул первый попавшийся. Он оказался о путешествии Дина Крокетта-второго в Африку. Вытащил другой. В нем были фотографии охоты на тигров в Индии. Еще один был посвящен охоте на крупную дичь на Аляске.

– Премилые фотографии, – одобрил я.

– Не правда ли?

– А можно посмотреть на флаги? Они у вас здесь?

– Мы храним их в специальной кладовой.

Он открыл дверь и вытянул длинную, плавно катящуюся на роликах раму с приблизительно двумя дюжинами флагов; древко каждого было охвачено полукруглой пластинкой с выгравированными фамилией члена клуба и наименованием экспедиции, во время которой флаг был водружен. На пластинках повторялись одни и те же имена: на двадцать шесть флагов – пять фамилий.

– Этот, последний на раме, – небрежно спросил я, – от самой последней экспедиции?

– Верно, – подтвердил Бедфорд. – Этот флаг подарен мне Дином Крокеттом-вторым только вчера вечером. Он был водружен в дебрях Борнео. Наиболее примечательная экспедиция.

Я снял этот флаг с рамы, а потом снял и соседний, который был водружен также Крокеттом в суровой местности Мексики. Я покачал оба флага вверх и вниз. Мексиканский был сплошной, а в древке борнейского что-то тряслось и стукалось.

– Ну-ка, что это? – спросил я.

Поставив мексиканский флаг обратно на раму, я перевернул борнейский и увидел ввинченную в торец древка заглушку.

– Ах это! – засмеялся Бедфорд. – Это уступка практичности, мистер Лэм. Видите ли, в нижний конец древка ввинчивается сменный наконечник, очень твердый и очень гладкий. Когда флаг водружают, исследователь ввинчивает его, и тогда флаг легко втыкается в грунт. Затем его фотографируют. Это принятая у нас церемония. Но впоследствии, когда исследователь доставляет флаг домой, острый наконечник может причинить немалые неудобства. Поэтому его вывинчивают и заменяют тупой заглушкой. Это предотвращает несчастные случаи, разумеется, облегчает хранение флага в кладовке.

– Хорошее устройство, – одобрил я. Затем отвинтил металлическую заглушку, сунул ее в карман и наклонил флагшток. Из отверстия высунулся конец длинного черного куска дерева. Я вытащил его наружу и спросил:

– Что это?

– Спаси господи! – удивился Бедфорд. – Это… да ведь это духовое ружье… это выглядит точно как… как… ну, это выглядит как духовое ружье мистера Крокетта! Но почему, собственно, оно оказалось здесь, внутри?

– В том-то и дело, – сказал я. – Почему?

Духовое ружье из черного, твердого как железо дерева, длиной более полутора метров было обожжено, отшлифовано и отполировано так, что выглядело словно металлическое. Я повернул его к свету. Канал ружья представлял собой внутренность гладкой, отполированной трубы, блестевшую, словно бриллиант или стекло. Я поставил ружье в угол, ввинтил заглушку обратно во флагшток, который теперь стал намного легче, чем у других флагов, и поставил флаг обратно на раму. Затем взял духовое ружье и сказал: