Считается убийством

– А вот Хьюберт – это совсем другая история. Он не способен удержаться на работе даже под дулом пистолета, угадайте, почему? Потому что все всегда знает лучше всех и лезет с поучениями. Кому захочется держать такое сокровище?

– Когда зачитывали завещание, мне показалось, что он рассчитывал получить все наследство, – я проглотил еще одну вилку спагетти с мясным соусом, пока Стюарт готовился ответить.

– Да, он правда думал, что дядя Джеймс ему оставит все, полнейший идиот, – Стюарт покачал головой. – Я-то сразу мог ручаться, что львиная доля наверняка отойдет Найджелу, но Хьюберт не верил, что дядя Джеймс какого-то слугу поставит выше, чем кровного родственника. Он вообще ничего вокруг не видит. Сначала он сам себе придумывает, как устроен мир, а потом обижается, что все вокруг неправильно. Справедливости ради, это тетя Дафна его таким воспитала. По крайней мере, я так думаю. Внушила ему, что раз он потомок Делакортов, то лучше всех, а законы писаны для простых смертных и его не касаются. Она и сама такая в свободное от страданий время.

– А она действительно чем-то больна? – спросил я. – Я знавал нескольких ипохондриков и, признаться, она их мне напоминает.

Наверное, мне следовало устыдиться того, что я раззадориваю сплетника; да я бы и не стал, если бы речь не шла о расследовании убийства.

– Сердце у нее правда не в порядке, – сказал Стюарт, – это семейное. Но и только. Она вечно делает вид, что одной ногой в могиле, но я готов спорить на что угодно: ее отец дожил до девяноста пяти, и она доживет.

– Как ты любишь своих родных! Заслушаешься! – сказал Шон с ехидным блеском в глазах. – Ну, кому мы еще не перемыли косточки?

Стюарт кинул в Шона кусочек чесночного хлеба и попал ему в тарелку.

– Как же? Нашей милой очаровательной Синтии. Брр, – он обхватил себя руками и потер плечи, словно ежась от холода. – Снежная королева как она есть. Я как-то сказал одному своему другу, что рядом с нею можно мясо замораживать, и, по-моему, не особо преувеличил.

– Да, при нашем знакомстве она мне показалась довольно сдержанной, – сказал я, стараясь не смеяться над картиной, которой Стюарт так живо выразил характер своей двоюродной сестры.

– Сдержанной? – фыркнул Стюарт. – Помните, как Дороти Паркер[20] отзывалась о Кэтрин Хепберн[21]? «У мисс Хепберн диапазон эмоций в две ноты», или что-то в этом роде. А у Синтии и двух не наберется.

– Или ты не в курсе, – заметил Шон. – Может, у нее целая тайная жизнь, а ты не знаешь.

– О, это был бы номер, – Стюарт прямо-таки подпрыгнул на стуле. – «Тайная жизнь Синтии Делакорт». Надо снять кино с таким названием: днем она черствая, но честная последовательница Флоренс Найтингейл[22], а по ночам выходит на улицы и ищет порочных приключений, чтобы утолить свои низменные страсти.

Шон расхохотался. Когда к нему вернулся дар речи, он сказал:

– По-моему, тебе нечего делать на кафедре химии, тебе надо в Голливуд, писать сценарии.

Я и сам посмеивался; Стюарт был уморителен. Но я чувствовал, что это его паясничанье – самозащита. Судя по его рассказам, ребенком и подростком ему вряд ли доставалось много любви и тепла, не в такой семье он рос. Он напомнил мне коллегу с прошлой работы в Хьюстоне, только тот отгораживался от людей не юмором, а колкостями.

Стюарт вытер лоб салфеткой:

– Какие перспективы, видите, меня бросает в пот от одной мысли, – затем его лицо посерьезнело. – Может, это было бы и забавно, но вообще-то я очень люблю свою работу.

– В таком случае тебе повезло, – не без горечи ответил Шон.

Стюарт секунду взглянул на него, но, похоже, решил ничего не говорить. Я немного сменил тему:

– А эта кузина Элоизы, Анита Мильхауз, как она? Часто у вас бывает? Я работаю вместе с ней в городской библиотеке.

– Да, не повезло вам, – сказал Стюарт. – Жаль, что некоторых, вроде Аниты, нельзя родить обратно. К сожалению, у нас она бывает часто. Всем говорит, что приходит в гости к Элоизе, но я-то знаю.

– Но если не к Элоизе, тогда к кому? – Шон осушил свой бокал.

– Естественно, к Хьюберту, – ответил Стюарт. – У них уже несколько лет бурный роман.

Глава двадцать седьмая

Такого я не ожидал. Анита, конечно, принцессой не была, но неужели ей не удалось отыскать никого получше, чем Хьюберт Моррис? Такого жалкого мужичонки мне давно не попадалось.

Впрочем, о вкусах не спорят, и я по опыту знал, что бывают женщины, падкие на неудачников. Тем более что этого неудачника предположительно ждало огромное наследство.

Если Анита охотится за деньгами, останется ли она верной Хьюберту теперь, после того как большую часть состояния получил Найджел Трутдейл? Я знал, что ее семья очень богата, но было очень непохоже, что сама Анита живет в роскоши. Не оттого ли она пыталась заполучить в свои сети богатого мужчину? Это могло бы объяснить ту сцену между библиотекаршей и дворецким, которую я видел на кухне.