Считая дни (СИ)

Девчонка замирает, глядя на портрет, проводит пальчиком по фону, слегка размазывая тени, и ойкает. Конечно же, разглядывает Лексу, один из десятков портретов, что она нарисовала. Девушка царственно смотрит на зрителей, красивые губы изгибаются в кривой усмешке.

— Хэда, — говорит девочка.

Тут бы заорать «ура, не немая!», но Кларк сжимает карандаш между пальцами так сильно, что грифель вот-вот треснет. Точно, приплыли, галлюцинация, откуда бы такой малявке знать, как выглядит покойная командующая?! А девочка, не обращая внимания, тыкает пальчиком в знак между бровями Лексы, и всё становится на свои места. По крайней мере, на какое-то время.

— Да, — Кларк кивает. — И если бы она была с нами, многое пошло бы по-другому. Мне её до сих пор не хватает.

Девочка пожимает плечами и заглядывает в новый рисунок Кларк, не иначе ожидая увидеть лицо Лексы. Вздыхает, наткнувшись чёрными глазами на другое.

Кларк заканчивает в волосах Беллами очередной штрих.

Девчонка шуршит листами, вытаскивая всё новые портреты Беллами, и придирчиво, будто великий художник, сравнивает, насколько рисунки между собой похожи.

Семьсот два

Кларк делает очередную зарубку-царапину на стене, осторожно проводит пальцем по трещине и стирает пыль. Металлические пылинки, танцуя в воздухе под светом люминесцентной лампы, ложатся под ноги.

Семьсот вторая. Семьсот два дня после Первопламени.

Она надеется, что не заблудилась во времени, хотя если подумать, а пусть и ошиблась на дни, недели, больше или меньше — что с того?

— Почему ты просто не сделаешь дневник в той штуке? — Мэдди тыкает пальчиком в монитор, на котором изгибаются графики — показатели жизнеобеспечения бункера.

— Потому что технике может настать каюк в любой момент. — Кларк кладёт нож на стол и усмехается. — У стены больше шансов.

Мэдди хмурится, но кивает. Кларк нежно убирает её тёмную выбившуюся прядь за ухо, девчонка отстраняется, грозно зыркнув, мол, «я уже слишком взрослая для таких нежностей, мне почти восемь!». Но добродушно фыркает, озорная улыбка ложится на тонкие губы, и Гриффин улыбается в ответ.

Она до сих пор не уверена, что Мэдди — реальна, не плод её больного воображения, окончательно поехавшего от тотального одиночества. Но старается думать об этом как можно реже.

Мэдди прыгает на месте и тянет её на кухню.

Сегодня на ужин, как и вчера, и позавчера, и неделю назад — салат, выращенный в парнике. Из напитков — вода, переработанная из мочи специальным очистителем. На десерт девочка упрашивает открыть шоколадку — предпоследнюю из запасов, которые когда-то давно, чуть ли не целую жизнь назад, оставили здесь Рейвен Рейес и Джон Мёрфи. Иногда Кларк почти слышит их голоса в лабиринтах бункера.

— Я скучаю по охоте, — вздыхает Мэдди, подпирая ладошкой щёку. — Как думаешь, мы ещё когда-нибудь увидим кроликов? Или оленей? Вообще хоть кого-нибудь?

«В прошлый раз планете потребовалась сотня лет, чтобы восстановиться», — проглатывает Кларк вместе с едой.

— Думаю, всё же увидим. А если нам очень, очень повезёт, найдём и какой-то нетронутый островок земли, которого не коснулась радиация.

— Хоть бы! Хочу мясо, — девчонка отрывает от салата тоненький листик и отправляет в рот. — А пока, если очень постараться, можно вообразить, что его и ешь. Прям чувствую вкус оленины на языке! М-м-м. Попробуй!

Она с серьёзным видом протягивает Кларк зелёный листок, и та послушно кладёт его в рот, и правда почти ощущая на языке вкус зайца, зажаренного на костре несколько лет назад.

Всё превратилось в призраков. Вкусы, запахи, люди. Но Кларк по-прежнему надеется, что сможет вернуть всё назад.

Она укладывает девчонку спать, в очередной раз не сумев отвертеться от сказки на ночь. Не то чтобы ей не в радость рассказывать, и Мэдди знает об этом, охотно слушает каждое слово, восторженно, словно разыгрывается настоящий спектакль.

Кларк ничего не придумывает (лишь умалчивает), она бежит по волнам памяти, каждый раз воскрешая всё новых призраков. Сегодня она выбирает историю о девушке по имени Луна, сильной, мудрой, красивой и гордой воительнице, что привела свой народ на край безбрежного моря, подарив им долгие годы сытой, безопасной жизни средь солёной воды, алых рассветов и бескрайнего неба. История девушки, что знала цену человеческой жизни и старалась сохранить свою человечность. Это важно. Возможно, самый важный урок, который преподнесла ей Луна, и которому нужно научить Мэдди.

— А о Беллами расскажешь? — прикрывая кулачком рот, зевая, сквозь сон лепечет Мэдди. — Хочу услышать про Беллами!

— Он сам расскажет тебе какую-нибудь историю, когда прилетит. Уже скоро, всего каких-то три года.

— Ты не врешь? Они правда прилетят? — Мэдди цепляется пальчиками в её запястье и произносит с благоговением: — Прилетят из космоса?